Затерявшись среди сосен, стояла в лесу тихая дзукийская деревушка Гумбас.
Несколько деревянных хаток, в соломенных шапках, основательно  прижались к лугам у речушки Висинчи.

В них мирно жили простые, трудолюбивые люди, растили детей, сеяли хлеб и любили друг друга. Но пришла война. Не обошла она стороной и эту  лесную обитель. Не раз и не два, наведывались в Гумбас чужеземцы, разыскивая неуловимых  партизан. Немецкие солдаты заглядывали за каждый угол, пугали угрозами хозяев, но все без результата. Сельчане клятвенно божились, что никого не видели и даже не слышали о гостях из лесной пущи. Однако не верили в эти сказки, немецкие солдаты. Им доподлинно было известно, что  деревня не только кормит, но и одевает партизан, делясь с ними кровом и горбушкой хлеба. Партизанский отряд негласно контролировал территорию района, подрывал железнодорожные пути, снимали фашистских патрулей. Особенно активно партизанское движение стало действовать в 1943, когда в Руднинской пуще находилось уже несколько отрядов, руководимых Литовским штабом партизанского движения.
Наступил 44 год. Уже не далеко была Советская армия. Да и война шла на убыль.       
Весной в этих краях, буйно цветет калужница. Да так ярко и красочно, что всю пойму реки Висинча, укрывает атласным ковром из желтых бутонов. Раньше срока, на родину вернулись чибисы. Не обращая внимания на тревожное время,  они беззаботно кружились над лугами, радуясь долгожданной встрече с родными местами.   Изумрудные ветки плакучих ив,  монотонно качались в такт  водорослям, что полоскало течение. Со стороны могло казаться, что деревья прислушиваются, как роща наполняется  птичьим пением.
А люди в деревне продолжали размеренно жить, строить свои  планы и надеяться на лучшее. Каждый тешил себя надеждой, что бояться нечего и все плохое скоро закончиться. Но судьба распорядилась иначе…
На рассвете, 8 апреля 1944 года, группа партизан торопливо покидала селение. Молодой парнишка чуть припозднился, слишком долго котомку со снедью собирала в дорогу его мать. Догнав товарищей за околицей, он еще раз оглянулся на родную хатку, не догадываясь, что видит ее в последний раз.
В то утро на одного жителя в деревне стало больше.  Глава многодетной семьи, Бранислав Гадлиевский, один управлялся по хозяйству. Да и как иначе, его супруга накануне разрешилась от бремени и заметно ослабла, после долгих и изнурительных родов. Даже старшие дети на какое то время притихли, прислушиваясь как в люльке  посапывает малыш.
А в доме напротив, полным ходом готовились к предстоящей свадьбе Гелены Кисловской, слывшей  первой красавицей в деревне. Сегодня последний день ее девичества, а завтра наступит долгожданная свадьба. Соберутся подружки вместе, из цветов сплетут венки и станут поздравлять молодоженов, желая им долгих лет и семейного благополучия. И еще, чтоб война поскорее закончилась! Тогда на всех хватит  любви и счастья .Остальные сельчане, спешно готовились к пасхальным праздникам. Наступающая  неделя была единственным проблеском радости и света, среди царящего хаоса и разрухи.
Таким суетливым и пригожим занялось это раннее утро, обещая стать ясным и погожим днем. 
В одно мгновение спокойную и размеренную жизнь сельчан, разорвали выстрелы. Стреляли со стороны деревни Гуделяй. И вскоре из леса выехали два броневика, а вслед за ними, потянулась вереница гитлеровских солдат и полицейских.  Они окружили деревню со всех сторон. Бронислав Годлиевский, бросил все дела и поспешил в кладовую, в надежде спрятать последние припасы. А вездесущая детвора с любопытством прилипли к оконному стеклу, наблюдая из дома за происходящим на улице. Восьмилетний сын Франок, чтобы узнать побольше, не дожидаясь разрешения выскочил во двор.
-Вернись!- только и успела крикнуть в след, напуганная шумом мать.
Солдаты стояли на пороге, когда ребенок попытался проскользнуть обратно. Один из них, грубо отбросил подростка в сторону, преградив ему дорогу.
-День добры, панове!- послышалась в сенях ломаная польская речь.- Гостей к празднику, не ждали?
Десятилетняя Гелена, со страхом прижалась к остолбеневшему отцу. А четырехлетняя Дануся, безуспешно карабкалась на кровать к матери.
-Татусь, нашу корову уводят. -только и успела шепнуть старшая дочь. Растерянный отец,  произвольно бросился к оконому проему, но был отброшен в сторону, ударом автомата.
Один из солдат подошел к кровати и цинично стянул одеяло с напуганной до смерти женщины. Схватив одной рукой за рубашку, он потянул ее на себя. Старая ветошь не выдержала и разорвалась на груди у кормящей матери. С глухим стоном, женщина приподнялась, стыдливо прикрываясь перед непрошеными гостями, но переодеться ей не разрешили.
Все семейство погнали по направлению к старому гумну Ромуальда Годлиевского. Бронислав, изо всех сил старался выглядеть спокойным, только легкая дрожь на скулах, выдавала внутреннее волнение. К отцу плотным кольцом прильнули, сын Франок, дочери Геленочка и Дануся, да жена с крохотным младенцем на руках. Новорожденному даже не успели дать имя.Кто мог знать, что день рождения для младенца, окажется днем его гибели. Жизнь крохотного человечка  продлилась всего на несколько часов. Прижимая живой сверток к груди, супруга Бронислава, свободной рукой поддерживала старушку Каминскую. Рядышком с ними плелась тетушка Меланья, когда-то веселившая задорными  песенками всю деревню. Сейчас ей было не до смеха, она горько плакала, утирая лицо подолом самотканой юбки. Спотыкаясь и растерянно оглядываясь по сторонам, вместе со всеми, шла  Гелена Кисловская. Как же так, ведь завтра у нее свадьба, что задумали эти люди, неужели…
У  гумна стояли Анеля Годлиевская с сыном Вацлавом, Яном, Стахом и дочерью Фелицией. У всех в глазах застыл страх. Среди сродников не было отца Рамуальда и старшей дочери Ванды. Их обоих, вечером партизаны послали с заданием в Яшунай, а дочь Мария загостилась у тетушки в соседней деревне.
-Только бы никто сейчас домой не вернулся,- шептала, вперемежку с молитвами, старенькая мать.
-Свенты Боже, задержи их в пути, Матка Боска, пускай они останутся живы!
И вдруг, команда : Огонь!
Кто-то вскрикнул. Дети один за другим, перестали истошно кричать. Мужчина еще раз неестественно дернулся в предсмертной агонии и рухнул на землю. Мать выронила из рук младенца и упала рядышком. Малыш так и скатился комочком, не издав даже предсмертного крика.
И наступила тишина. Фашисты подожгли старое гумно, вместе с людьми, сваленными в кучу.  Переговариваясь друг с другом, солдаты и их прислужники разошлись в разные стороны. Деревня мгновенно вспыхнула как факел. Даже дуб, что стоял поодаль гумно, наполовину выгорел. Мелководная Висинчи, извиваясь от смертоносной жары, несла свои воды вглубь, Руднинской пущи, словно спешила передать страшную весть о разыгравшейся на ее берегах трагедии.           
  На противоположной стороне реки фашисты расстреляли еще двенадцать русских женщин, вместе с их малолетними детьми. Несчастных совсем недавно пригнали в район для принудительных работ. Местные жители не успели узнать их имен, никто не знал откуда они родом. Женщин с детьми расстреляли у горящего гумна, а затем уже мертвых побросали в огонь. Спустя несколько дней после трагедии родственники погибших сельчан, собрали обгоревшие косточки и тайно похоронили в близлежащем лесу, рядом с проселочной дорогой. Отдельно взрослые, отдельно детские.
Все послевоенные годы за скорбным местом постоянно ухаживали учителя и учащиеся Баумилишской школы. По инициативе колхоза «За Родину» был установлен мемориальный памятник жертвам фашизма.  16 июня 1984 года состоялось официальное  его открытие. На бетонной стене были прикреплены медные таблички с именами погибших и даже написан реквием в их честь.

Смирно!
Шапки снимите люди,
Пусть звучит тишина.
Громче,
Чем колокольный звон
Мы не вправе, забыть
Никогда, никогда
                Не забудем
Мы сожженных людей имена!

Б.Мацкявичус «Реквием пеплу деревни Гумбас»

Но забыли! На двадцать с лишним лет! Мемориальный комплекс за первые годы независимости, вскоре  был цинично разграблен. Памятные таблички с именами сожженных людей сорваны и сданы вандалами на металлолом.  Памятник на десятилетия зарос непроходимым сорняком и густым кустарником.
О скорбном месте помнили только местные жители, продолжая ухаживать за лесным кладбищем.