***********************************************************************************
http://diderix.petergen.com/plz-t1.htm

А. А. Танков. Историческая летопись курского дворянства. Том 1. - Москва 1913.

                                ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ КУРСКОГО ДВОРЯНСТВА.

                                                             Глава первая

                ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ ДВОРЯНСКОГО СОСЛОВИЯ КУРСКОГО КРАЯ.
                                      КНЯЖЕСКИЙ ПЕРИОД РУССКОЙ ИСТОРИИ.

    Дворянство как высшее сословие в Государстве. - Родовой и общинный быт, земские бояре. - Местоположение Курского края. - Княжеская дружина в княжествах Курского края: - Путивльском, Рыльском и Курском. - Высшее сословие в городах: Путивле, Рыльске и Курске. - Важнейшие деятели и события в Курском крае 11 и 12 веков. - Представители высшего сословия в "Слове о полку Игореве" и летописях того времени. - Татарское нашествие и разорение Северского края и Посемья. - Рыльское княжество в 13 и 14 веках. - Установление вотчинного права владения. - Городовые дворяне и дети боярские. - Значительность высшего сословия в древнем Курском крае. - Три разряда княжеской дружины: бояре, мужи княжие или гриди и отроки или дворяне. - Бояре Курского края. - Происхождение слова "дворянин". - Значение дворян при дворе князя. - Дворы княжеские в Курском крае. - Переход дворянских родов Курского края в состав высшего сословия Московской Руси.   

1.

     Дворянство Курского края представляет собою часть Русского Дворянства, будучи с незапамятных времен соединено с ним неразрывными узами, и составляя нераздельную часть целого. Отсюда ясно, что история Курского Дворянства должна иметь свое начало с того времени, с которого историками принято начинать историю Русского Дворянства вообще. В этом отношении Русские историки вполне согласно между собою ведут историческое изложение жизни и деятельности Дворянства, как высшего сословия, с первых времен Русской истории, именно с образования государственного устройства племен, населявших Русь, после уничтожения родового быта. Так утверждают Карамзин, Соловьев, Костомаров, Романович-Славатинский и др.

     Родовой быт не мог создать заметных сословных различий. В роде все члены равны, выдается один старейшина рода, но от старейшин не могло произойти ни одного сословия, так как право их было не потомственное, переходило не от отца к сыну, а к старейшему в роде. В этом обстоятельстве заключается причина указанного нами явления. Славяне пережили этот родовой быт еще на берегах Дуная; заняв же страну, заселенную туземцами разных племен, они должны были обратиться к жизни в общинном быту. Земледелие, как и везде, довершило разложение родового быта славян. Общинный быт заключает уже в себе возможность установления сословных различий. В общине были люди, которые могли сами занять земли и владеть ими на частном праве. Такие люди естественно выделялись из массы единоплеменников и имели более или менее значительное влияние на ход общественных и государственных дел. Домохозяева, владельцы общинной земли имели голос на вече; тем более имели этот голос люди самостоятельные, частные собственники. Поэтому народ справедливо назвал их земскими боярами, которые издревле существовали на Руси и были еще до призвания князей [1]. Несомненно, что из их среды выделились родоначальники князей отдельных племен Руси.

     Вполне естественно, что все общественные и государственные переживания Русской земли имели место и в том обширном крае, на котором теперь расположена Курская губерния. Этот, весьма значительный по своему пространству, и очень плодородный край в древности занимали самостоятельные, населенные и имевшие политическое значение удельные княжества: Рыльское, Путивльское и Курское в бассейнах рек: Сейма, Тускари, Оскола и др. В этих княжествах было много городов, в особенности по берегам Сейма, все города были сильно укреплены [2].

     Первый факт, о котором должно сказать в истории Курского Дворянства, есть тот, что в общине, представителем которой являлось в каждом городе вече, существовали, по авторитетному мнению Русских историков, земские бояре, принимавшие особенное участие в деятельности веча, следовательно, если вече существовало в городах Курского края, то существовали здесь и земские бояре, бывшие самым древнейшим элементом высшего сословия - Дворянства. В этом случае летопись дает нам полную возможность утверждать, что община и вече существовали в городах Курской земли. Профессор Сергеевич в своем труде: "Вече и Князь" говорит: "во времена Рюриковичей вече встречается на всем пространстве княжеской России: где были Князья, там было и вече". Оно было по указанию Сергеевича в Курске и в Путивле. Таким образом, в общине и на вече городов Курского края выступают земские бояре, и их голос имеет большое значение в тех государственных и общественных делах, которые обсуждались на вече и принимались местным князем. Они опираются на земщину, на свою поземельную собственность, они имеют оседлость в известных местах и вместе с Князем принимают самостоятельное участие в политических делах. Земские бояре получают свое название от мест, например, Ростовские бояре, Киевские бояре, Путивльские бояре... Они стоят выше остального населения, являются желанными советниками Князя, не двигаются за Князем при перемещении его из одного княжества в другое. Когда Князья оседают в известных местностях и сближаются с земщиной, тогда и земские бояре входят в состав служилого сословия.

     Из этого видно значение земских бояр древнейшего периода Русской истории - как составного элемента высшего сословия, впоследствии названного Дворянством. Происхождение многих дворянских родов, в том числе и Курского края, уходить в такую глубокую древность, что делается нераспознаваемым.

     Дворянские роды, ведущие свое начало от представителей княжеской дружины, по большей части, помнят своих родоначальников, древние же дворянские роды, происхождения которых теряется во мраке веков, с большей или меньшей достоверностью, могут возводить свой род до Славянских земских бояр. Таким образом земские бояре были самостоятельны, имели земское, а не служебное значение.

     Установив таким путем согласно с воззрениями Русских историков, специально изучавших данный вопрос, древнейшую основу происхождения элементов Дворянства в Курском крае в первый период его существования, мы перейдем к другому источнику происхождения высшего в среде других сословия, именно к княжеской дружине, как силе независимой от земли, а принадлежащей Князю и находящейся в его распоряжении для охранения мира и порядка в стране. Дружинный элемент, по признанию наших историков, например, Соловьева, Н.И. Иванова [3] и др., важен в истории нашего дворянского сословия. Н.И. Иванов указывает на то, что в княжескую дружину принимались лица не только выдававшиеся храбростью и заслугами, но и отличенная породою. Характер дружины, ее сословное значение и подразделения выработались в первую эпоху существования ее и потом перешли в служилое сословие [4] как основное его достояние.

     Дружина, будучи источником выделения из населения высшего сословия, имела свое основание в Князе, как живившем ее начале, а Князь являлся обладателем известной области, в которой был Государем и осуществлял в ней права Монархической власти. Это обстоятельство обязывает нас остановиться на первоначальной истории тех местностей, которые в своей совокупности образовали Курский край и население которых занимало то пространство, на котором он существует и теперь, а затем вкратце сказать о Курском княжестве и сопредельных с ним Путивльском и Рыльском, выделившихся из громадной области, лежавшей по рекам: Десне, Сейму и другим притокам Днепра и Северного Донца.

     Курская область [5] в период княжеский принадлежала к наиболее замечательным областям древней Руси. На ее долю выпал счастливый удел начать свою сознательную историю, когда только что зарождалась культурная историческая жизнь Русского народа, когда он, приняв христианство, переходил в период гражданского благоустройства. Уже в конце 11 века Курску суждено было стать центром удельного княжества и принимать деятельное участие в важнейших событиях тогдашней Южной Руси [6].

     Так называемая Северская земля, в состав которой первоначально входила Курская область, простиралась на восток от левого берега Днепра. Курск был самым дальним большим городом на востоке в древней Руси. Естественные условия Курской области были таковы: по устройству поверхности она представляет равнину, по которой в разных направлениях проходят гряды холмов, по большей части являющихся водоразделами рек, текущих в разные речные системы. Возвышение Курского края над уровнем моря значительно, сравнительно с соседними с ним местностями. Что касается до протекающих по нем рек, то они в древнее время служили для более или менее значительного судоходства. В этом отношении имели значение: прежде всего река Сейм, начиная от Курска, затем впадающие в нее Свапа и Тускарь (в древности называвшаяся Турскарь или Антурскарь), Оскол, Северский Донец и Псел. Даже впоследствии в 17 веке с пристани города Белгорода сплавлялись по Донцу хлебные и военные припасы; отсюда плавали на Дон для торговли. По Сейму от Курска судоплавание было весьма значительным. В царствование Иоанна Грозного известный предводитель казаков князь Дмитрий Вишневецкий, по приказанию Царя, построив военные суда на реке Псле, спустился в Днепр, чтобы громить Татарские улусы [7]. При Борисе Годунове на судах отправлялись служилые люди с запасами из города Оскола вниз по реке Осколу к ее устью. По Свапе, по крайней мере, в полую воду, сплавляли барки от города Дмитриева в 18 веке.

    Речные долины, а нередко и окаймлявшие их холмы и возвышенности были покрыты густыми лесами, которые изобиловали дикими животными и птицами, возле рек же были расположены большие болота, приволье для дичи. Прекрасную траву давали степи. Земля Курского края славилась своим тучным черноземом.

     После смерти Великого Князя Владимира, Северская земля и Курский край некоторое время принадлежали его сыну Мстиславу, который в 1024 году отнял Чернигов у своего старшего брата Ярослава; после его смерти Курск находился до половины 11 века во владении Ярослава. Имея своею целью следить за историей Дворянства, как высшего и наиболее культурного сословия в Курском крае, мы здесь остановимся именно на состоянии в то время в нашем крае культурной стороны жизни.

     В житии преподобного Феодосия, находящегося в летописи, есть такие сведения, которые ясно показывают нам, что Курская область в первой половине одиннадцатого века во многих отношениях стояла выше других современных ей областей. Курск описывается в житии как большой, христиански просвещенный, с несколькими церквами город. Правитель Курска имел свою церковь. В Курске существовало несколько школ, а нет никакого сомнения в том, что училища существовали для удовлетворения потребности в образовании прежде всего юношества высшего боярского сословия. Из жития же видно, что правитель в Курске в праздники созывал к себе на обед всех Курских вельмож как представителей высшего сословия. Этот факт, между прочим, показывает то обстоятельство, что вельмож в Курске и в Курском крае было достаточное число. Жители Курска имели загородные хутора и занимались сельским хозяйством.

     После смерти Ярослава Мудрого, когда Русская земля распалась на удельные княжества, то Курская область перешла на некоторое время во власть Святослава Ярославича Черниговского, а с 1072 года - во владение Всеволода Переяславского, сын же последнего Владимир Мономах выделил Курскую область в особое удельное княжество для своего сына Изяслава в 1094 году.

      С этого времени начинается самостоятельная политическая жизнь Курской области и история ее Князей и дружины, представлявшей собой в трех ее подразделениях: бояр, гридей и отроков или дворян - высший правительственный и придворный класс населения.   

2.

      Говоря о первых источниках, из которых в эпоху удельно-вечевой Руси и самостоятельной политической жизни Курской области образовался высший класс состоящего при Князьях боярства и Дворянства, преемственным путем перешедший впоследствии в служилое сословие Московских Государей, мы прежде всего должны коснуться некоторых событий истории той местности, где существовало, как самостоятельное целое, Курское княжество.

      Эта местность была очень обширна и хорошо, по тому времени, населена. На западе она примыкала к Черниговской области, на востоке простиралась до берегов реки Оскола. Из "Слова о полку Игореве" видно, что когда Игорь не дождался, идя в 1185 году на Половцев, своего брата Всеволода Князя Курского, то двинулся к Донцу, перешел эту реку и приблизился к Осколу, здесь два дня он ожидал Всеволода. Стало быть юго-восточная граница Курского княжества достигала холмов водораздела между верхним течением Северского Донца и Оскола. На всем этом пространстве - до Оскола русские Князья видели себя дома и считали себя безопасными от Половцев. Сказав же о переходе русских войск через холмистый Донецко-Оскольский водораздел, автор "Слова" восклицает: "Половци неготовами дорогами побегоша к Дону великому... Игорь к Дону вои ведетъ... О русьская земле, уже за шеломенем еси!" Это обстоятельство является ясным указанием на то, что здесь-то, около громадного степного пространства, лежавшего до Черного моря, находилась граница Курского княжества и соприкасалась с землями Половецкими.

      На северо-западе к Курскому княжеству примыкали Рыльское и Путивльское княжества, так что территория теперешней Курской губернии представляет собой одно из редких явлений в том отношении, что на пространстве ее в удельную эпоху было три княжества, из которых Курское существовало почти 200 лет и население которого отличалось доблестными военными качествами. В "Слове" оно названо "съведоми кмети", т.е. удалые витязи-дружинники [8]. Через Сейм шел непрерывный великий водный путь с запада на восток по рекам: Днепру от Киева, Десне, Сейму, Тускари, Снове, Оке и Волге [9], а этим путем велась торговля, сообщалась юго-западная Русь с северо-восточною. К Посемью принадлежали уже богатые и цветущие города в 12 веке: Путивль, Рыльск, Ольгов, Глухов, Городец, Курск.

      Вообще Курский край, по обстоятельствам своей первоначальной истории, занимал выдающееся положение и мог, как на это указывают историки, быть богатым источником для возникновения и развития высшего сословия, ставшего одним из родоначальников Русского Дворянства. Достаточно сказать, что на незначительном расстоянии друг от друга находились три стольных княжеских города: Курск, Рыльск, Путивль. В них существовали более или менее продолжительное время княжеские дворы с придворными, составлявшими княжескую свиту и дружину, лицами и слугами. Об обширности и богатстве этих дворов говорит нам летопись. Когда в 1146 году Мстислав Изяславич хотел, но не мог взять Курска после кровопролитного боя, то воины этого Князя стали грабить "дворы" Святослава - Князя Курского, находившиеся в окрестностях его стольного города. При этом они захватили громадное имущество: в погребах много вина и меда, в кладовых - всякой утвари. На гумне стояло 900 стогов. "На дворе" неприятели зажгли не захваченное ими имущество, которое сгорело до основания, при чем в огне погибла княжеская церковь во имя св. Георгия.

      Когда Князь Киевский Изяслав подступил к Путивлю и Путивляне сдали ему свой город, то он разделил княжеский двор Святослава Олеговича, находившийся в Путивле, со всем его добром на четыре части. Двор этот, по словам летописца [10], отличался замечательным богатством: в одних погребах было найдено 500 берковцев меду, то есть, 5000 пудов, и 80 корчаг вина, не считая других запасов. В Путивльском княжеском храме Воскресения Господня, ограбленном войсками Изяслава, было много драгоценной утвари. При дворе же Князя штат служащих достигал 700 человек. Не свидетельствует ли все это ясно как о зажиточности Курских областей, так и о значительности боярства, дружины и вообще лиц высшего сословия, для которых Князья Посемья должны были иметь, при устройстве пиров, большие заготовления, чтобы достало их для всех. Из замечания летописца под 1147 годом мы видим, что в собственно Курском крае было много городов. Кроме Курска, упоминаются: Вырь, Бъехан (Карамзин думает - Обоянь), Пропашеск, Ольгов и др.

      Для ясности нашего изложения об основных источниках происхождения древнейшего высшего сословия, приобретшего себе имя боярства, а впоследствии Дворянства в Курском крае, мы считаем долгом вкратце сказать о дальнейшей истории княжеств Курского и Рыльского.

      Первым по времени Курским Князем, как сказано выше, был сын Владимира Мономаха Изяслав (1093 - 1095г.). Он был убит в сражении под Муромом в войне с Олегом. Затем до 1137 года Курское княжество было в составе Переяславского княжества. Вместе с появлением в Курске особого Князя естественно возросло и боярское сословие чрез переселение из других городов. На это указывает житие преподобного Феодосия Печерского, говоря, что родители его (Феодосия) переселились в Курск, "Князю тако повелевшу".

     В 1125 году Курским Князем стал Изяслав Мстиславич, внук Мономаха. В 1137 году Курское княжество вошло в состав Черниговского. Всеволод Ольгович сохранил за Курскою областью значение удельного княжества и отдал ее своему брату Глебу Ольговичу, а после его смерти Святославу. В 1146 году в состав Курского княжества вошли уделы Путивльский и Новгород-Северский, так что границы его достигли очень больших размеров с юго-востока на северо-запад. Но вместе с таким увеличением своей территории, Курску пришлось вступить в тяжелую борьбу с Киевским и Черниговским Князьями, сопровождавшуюся опустошением Курска, Путивля и других городов Курского края.

     В материальном отношении Курское княжество, вместе с Северским, в описываемую эпоху, нужно думать, достигло цветущего состояния; если Путивльский Князь, как мы видели, имел такой двор и с таким штатом служащих, то без сомнения, не меньшие дворы находились в Курске и Рыльске, городах в то время еще более важного значения, чем Путивль. Между тем из древнерусской истории мы знаем, что под "двором" княжеским разумеется целое учреждение, которое должно было удовлетворять запросам жизни Князя и представителей высшего сословия - дружинников - бояр, княжих мужей и дворян, которые были с Князем "в пиру, совете и войне". Естественно, что чем больше было таких лиц, тем более изобильны были "дворы княжеские" запасами и служащими, как то видим в нашем древнем Курском или лучше сказать Курских (относя сюда Рыльское и Путивльское) княжествах.

     В истории Курского края установлен [11] тот бесспорный факт, что значительная численность Курского Дворянства сравнительно со многими другими областями России объясняется тем положением Курского края в период Московской Руси, по которому, находясь на рубеже Московского Государства с Диким Полем, наш край нес громадную по своим размерам службу Государству, главным образом, на защиту его от врагов, и здесь, как этого и следовало ожидать, образовалось многочисленное служилое сословие - основа для развития позднейшего Дворянства. Но из того, что мы знаем о Курских княжествах и вообще о состоянии нашей местности в княжеский период времени, видно, что высшее сословие, как мы заметили выше, и в этот ранний период истории должно было быть многочисленным и цветущим. В самом деле, разве могло это сословие, этот класс, быть незначительным в нашей местности, когда она заключала в себе три княжества, когда эти княжества играли выдающуюся роль в 11 и 12 веках в общерусской истории, когда они были столь богатыми, что становились предметом борьбы из-за них между сильнейшими Князьями того времени, не жалевшими усилий, чтобы приобрести себе в обладание данные области?

     Что касается преемственного перехода высшего сословия княжеского периода в служилое сословие во время и после татарщины, то это обстоятельство доказывается тем, что не смотря на татарское разорение, жизнь русского населения, следовательно и высшего его класса не угасла совсем в Курской области. Укажем на некоторые факты местной истории, подтверждающие это.

      Если восточная часть Курской области была сильно опустошаема татарами, то северо-западная, в особенности по правую сторону реки Сейма продолжала хранить свое население, которое имело отношение к Литовско-Польскому государству. Известно, что Рыльское княжество, не уничтоженное окончательно татарами, в 15 веке вошло в состав владений Литвы, а потом Московского Государства. Другой факт свидетельствует о том, что в Курске в исходе 16 века, следовательно через 200 лет после татарского разгрома существовало пятнадцать приходских церквей, что показывает, что Курск и Курская местность скоро начали оправляться после татарского погрома и возрастать своим населением. Затем, если бы татарский разгром уничтожил все население Курского края, то тогда бы не сохранилось множества географических названий, которые существовали до 15 века, а потом преемственно от предков к потомкам были переданы в 17 век. Веские соображения по этому поводу приведены автором "Исторических заметок о городе Судже и его уезде" [12]. "В Суджанском уезде, говорит он, на реке Реуте есть селение Косторное; об этом селении находится упоминание в исторических памятниках еще в 1275 году, то есть, в 13 веке, - Костро на реке Реут. В дальнейших и более поздних памятниках река Реут продолжает быть упоминаемой. Например, это можно видеть из книги "Большой чертеж или древней карты Российского Государства, поновленной в Разряде и списанной в книгу 1627 года". В этой книге говорится не только куда впадает река Реут, но известно и ее верховье. Очевидно, что название реки и селения сохранялось в устах поколений жителей, иначе автору книги не от кого бы было услышать название реки Реута. А так как оно и селение Косторное было известно еще с 1275 года, то несомненно, что и жители здесь существовали до 1627 года. Если бы в этом отношении был перерыв, особенно значительный, если бы в эпоху татарщины жители Суджанского уезда или той его части, где протекает река Реут, были окончательно уничтожены, то мы, говорит автор "Исторических заметок", не объясним того, каким образом название реки Реут и селения Косторного сохранилось до 1627 года, когда "Книга Большого Чертежа" редактировалась".

     После своего поражения, Князь Курский Святослав Олегович бежал к Вятичам, оставив на произвол судьбы свои волости. Курск достался Мстиславу Изяславичу Переяславскому. Но когда на него двинулся Глеб Юрьевич, то Куряне отказались "поднять руку" на потомка Владимира Мономаха и защищать Мстислава. Он оставил Курск. Куряне испросили у Глеба посадников. Глеб Юрьевич дал им своего посадника в Курск и назначил посадников по всему Посемью из числа своих бояр. Таким образом в Курском крае боярство возросло в числе - в лице самых высших его представителей - посадников, первых вельмож после Князя. Глеб Юрьевич был по счету седьмым правителем Курской области; с 1142-го же года его место занял Изяслав Давыдович, недолго бывший в Курске. Затем Курск вновь перешел к Святославу Олеговичу.

     В это время выдвигается город Рыльск, которому в семидесятых годах 12 века суждено было стать центром самостоятельного Рыльского княжества. В 1157 году Святослав получил Черниговское княжение, пробывши Курским Князем около двадцати лет. Это был один из выдающихся Князей юго-западной Руси. Олег Святославич правил Курскою областью с 1161 года. Брат его Игорь был Путивльским Князем. Преемником Олега был Всеволод, по прозванию Буй-Тур. Сын же Олега Святославича - Святослав Олегович должен был занять выделившееся из Курского - Рыльское княжество. В 1185 году Князья-правители тех княжеств, которые входили в область теперешнего Курского края, именно Всеволод Курский, Владимир Путивльский, Святослав Рыльский и Князь Северский Игорь участвовали в известном походе против Половцев, воспетом в "Слове о Полку Игореве". Все исследователи "Слова" справедливо находят, что этот поэтический литературный памятник представляется драгоценным в истории дружинного сословия на Руси. Но будучи составлен Курянином и говоря о Князьях и дружине Курского края, он естественно занимает подобающее ему место и в числе памятников истории Курского высшего сословия. По признанию исследователей историков литературы, "Слово" есть памятник дружинной поэзии, дружинного эпоса, потому что оно посвящено, главным образом, Князьям и княжеской дружине, представлявшей собою высшее сословие, окружавшее тогдашних Князей.

      Княжеским же дружинам приходилось усиленно бороться с степняками половцами вследствие пограничного положения княжеств Курского края. В самом деле, не смотря на печальный исход похода Игоря, "Слово" есть гимн доблести Князей и дружинников, полных воинской отваги и мужественно выступивших на борьбу с половцами. В этом отношении особенно интересны заключительные выражения "Слова о полку Игореве": "Слава Игорю Святославичю, буй-туру Всеволоду, Владимиру Игоревичю, здравии Князи и дружина, поборая за христьяны на поганые полки! Князем слава и дружине!"

     Обращаясь к первоначальной русской летописи, к тому ея месту, где говорится о походе 1185 года, мы встречаем следующее замечательное выражение: "Игорь, воззрев на небо и виде солнце стояще яко месяц, и рече бояром своим и дружине своей"... видите ли, что есть знамение се?". Таким образом летопись устанавливает тот факт, что в княжествах Курского края бояре, которые представляли собой высший разряд дружины и были советники Князя - не только управляли порученными им делами, но и отправлялись с Князем на войну. Мало того, в следующем их ответе Князю высказывается мнение княжих мужей, то есть, членов дружины второй степени: "и видеша вьси и поникоша главами, и рекоша мужи: Княже! Се есть не на добро знамение се!" Здесь понятие "мужи", согласно с мнением авторитетных исследователей, как увидим ниже, означает собственно военных дружинников Князя в противоположность его советникам-боярам.

     Когда русские потерпели поражение от половцев и Князья были взяты в плен, все Посемье испытывало большое смятение; но когда в 1186 году половцы напали на Посемье, то местные бояре со своими одноземцами храбро защищались. После Всеволода Курское княжение досталось Князю, называемому в летописях "Олегом Курским", по предположению историков сыном Святослава Олеговича - Рыльского князя. В 1238 году Курское княжество прекратило свое существование вследствие татарского нашествия и погрома. В летописи изо всех Князей Посемья в это время встречаются лишь упоминания о Рыльском Князе Мстиславе Глебовиче. В 1240 году этот Князь был убит татарами.

      Курск был разорен; в конце 13 века на его месте находились слободы ханских баскаков. Рыльский Князь Олег пожаловался в 1283 году на баскаков хану Телебуге; он дал ему отряд татар. С их помощью эти слободы были разорены. Но баскак Ахмат двинулся на Рыльское княжество, разорил его, а часть жителей отвел в плен. Между тем Ахмат из числа пленных велел убить тринадцать старейших княжеских бояр, что ясно показывает, как многочисленно было боярское сословие даже в небольшом Рыльском княжестве, очевидно, что в Курском и Путивльском их было значительно более.

                                                          Рыльское княжество

      Что касается истории Рыльского княжества, то начало его существования относится к 12 веку. В первый раз город Рыльск упоминается в летописи под 1152 годом. В конце этого века в Рыльске княжил Святослав Ольгович, племянник Новгород-Северского Князя Игоря Святославовича. Следующими Рыльскими Князьями были: Олег, отличившийся в битве с татарами при Калке и Мстислав Глебович.

    Когда Курское княжество было уже разорено татарами, Рыльск еще существовал, но откупщики податей для татар сильно притесняли население. "Откупи Ахмат, - читаем в Никоновской летописи об одном из таких откупщиков, у татар дани великие в Курском княжении, и теми даньми многу тягость творящее Князем и черным людом в Курском княжении". Последнее приведенное нами выражение свидетельствует о переходе бывших прежде владетельных Князей в члены высшего княжеского сословия. В самом деле, в Курском княжении в 1283 г., о котором идет речь, владетельный Князь несомненно был один - Рыльский Олег, Курского и Путивльского, владетельных Князей вследствие разорения страны, уже не существовало. Между тем в летописи употреблено множественное число: "Князем", а и эти "Князи" противополагаются "черным людом", то есть, простому народу. Очевидно, что в этом случае слово "Князем" заключает в себе понятие о Князьях вообще, - представителях высшего сословия - боярах, дворянах и других лицах благородного происхождения. Упоминаемый же в Никоновской летописи Ахмат опустошал Рыльское княжество, и схваченных им Рыльских бояр повесил на деревьях.

      Последним самостоятельным Рыльским Князем в 13 веке, как это видно из "Повести о граде Курске и Знаменской иконе Божией Матери" считается Василий Шемяка, при котором в 1225 году была обретена Чудотворная икона Знамения Пресвятой Богородицы.

     В 14 веке Рыльск перешел во власть Литвы и, как говорит Никоновская летопись, при Витовте Рыльские Князья действовали в его войсках. Во время усилившегося гонения на православие в Литве, при польском короле Александре (1492-1506) Василий Иванович Шемяка с Рыльском и Новгород-Северском перешел на сторону Московского Великого Князя Иоанн III. В единении с Москвою Рыльск, до некоторой степени был политически самостоятелен, но незадолго перед своею смертью Иоанн III присоединил Рыльск к своим владениям, а Князя посадил в темницу по обвинению в сношениях с Литвою. У жены его княгини были отняты все боярыни ее свиты. Из этого мы видим, что и после татарского нашествии высшее сословие боярства продолжало свое существование при Князьях Рыльских, а этот факт в числе других важен для установления перехода дружинного сословия в служилой Дворянство.

     Находясь в составе Московского государства, Рыльская область имела важное значение вследствие своего окраинного положения, а Рыльск в половине 16 века вошел в число городов первой правильной линии государственной обороны от неприятельских нападений и набегов. В нем находился воевода, имевший под своею властью дворян и детей боярских, входивших в состав лиц военной службы и местного управления.

     Таким образом в Курском крае, именно в его северо-западной стороне высшее сословие продолжало свое преемственное существование, имея в Рыльской и других областях свои земельные владения и составляя уже служилый класс Московского государства. Как, сравнительно, многочисленно было в этой области высшее сословие и его представители, видно из следующего факта, относящегося к 1589 году. Когда Царским указом велено было воеводе Афанасию Зиновьеву с Путивльцами, Черниговцами, с Рыльскими и Стародубскими казаками укрепиться "в поле" [13] на Донце или Осколе для наблюдения за Крымскими татарами, то в Рыльске для этой цели взято было двадцать детей боярских. Так много, очевидно, было в этом городе нашего края членов высшего военного сословия.

     Это и неудивительно. С установлением в исходе первой половины 13 столетия вотчинных на владение прав, каждый удельный Князь, хотя бы он владел одним городом, имел свой более или менее обширный двор, т.е. своих бояр и дворян, и такой порядок вещей продолжался до окончательного присоединения этих уделов Великим Князем Иоанном III к Москве.

     Между тем когда эти мелкие уделы, под именем уездов, вошли в состав Московского государства, то дворы прежних удельных Князей (т.е. личный состав их придворных и дружин) не сливались с двором Великого Князя Московского, а оставались в тех городах, к которым были приписаны и потому назывались по месту своей службы дворянами Смоленскими, Ярославскими, Рязанскими, Рыльскими и т.д. Дворяне городовые, как они назывались в отличие от дворян Московских, были поместными владельцами в местах своего пребывания. Обязанные преимущественно воинскою службою, они составляли земское ополчение и главную военную силу. Дворяне с эпохи присоединения уделов к Москве, сделались служилыми людьми в полном значении этого слова.

     Что касается бывших в Рыльске детей боярских, то это звание показывает, из кого составлялся этот воинский отряд. В начале они были на самом деле дети бояр, но так как они сами не могли сделаться боярами, то и оставались с тем наименованием, которое означало их действительное происхождение. Последние сообщали своим детям то же звание, какое сами носили, и, таким образом, дети и внуки и дальнейшие потомки их стали называться детьми боярскими. В последующее время на детях боярских лежала непременная обязанность службы: они, по первому требованию, являлись вооруженные со своими людьми под знамена Князей и воевод.

     Из переданных нами, по возможности, самых кратких сведений, относящихся к истории нашей местности до включения ее в состав Московского государства, ясно видно, что в древней Курской области было и действовало весьма значительное высшее сословие и как один из его главных разрядов - Дворянство [14].

     Дело в том, что к концу 12 века дружина начинает называться двором Князя и тогда вместо слова дружинник является наименование дворянин.

     До нас дошло множество имен бояр княжеских этого периода. Однако, все эти имена указывают, что не всегда служил сын тому же Князю, которому служил его отец.

     Бояре во всех летописях называются только именем своим и отцовским, фамилий же до 15 века мы не встречаем. То же было и в нашей Курской области. В рассказе летописи об осаде Путивля войсками Князя Мстислава, говорится, что были убиты Путивльские бояре, Дмитр Жирославич и Андрей Лазаревич, фамилий же их не упоминается. "Следовательно, говорит историк Русского Дворянства Яблочков, каждый поступал в княжескую дружину отдельно, поодиночке; члены его семейства не связывались одним родовым именем, а при такой разрозненности дружинников главное их значение приобреталось от службы при княжеском дворе". Таким образом, из-за дружины выступил двор Князя, возникло и производное от этого слова название дворянин.   

4.

     Нам необходимо остановиться на тех данных, находящихся в летописях и "Слове о полку Игореве", которые касаются высшего сословия и его разрядов, бывших в княжествах Курской области.

     Все члены Рюрикова дома стали носить название Князей, оно сделалось исключительною принадлежностью их по праву происхождения, оно равняло всех Рюриковичей между собою, и вследствие этого какова бы ни была по размерам, населенности и политической силе область Князя, он имел те преимущества власти, какие имели и другие Князья. Состоящая при каждом Князе дружина также имела одинаковое значение с другими дружинами, следовательно повсюду дружины княжеские были, после земских бояр, вторым источником происхождения высшего сословия и образования дворянского элемента в населении; таким же образом и дружины, находившиеся в Курском крае в княжествах Курском, Рыльском, Путивльском и Северском заключали в себе представителей благородного класса населения. Историки утверждают, что земское боярство, смешавшись с дружинниками, произвело теперешнее дворянское сословие. Кроме того, потомки славянских князей существовали и после пришествия варягов, и если впоследствии исчезли, то не все, а оставшиеся вошли в известном количестве в состав служилого сословия и, может быть, сделались основателями многих теперешних дворянских родов.

     Надобно заметить, что при описании походов Русских Князей, в том числе Путивльских и Курских, название "дружина" употребляется в летописях в двояком смысле: обширном и тесном. В первом смысле слово "дружина" обозначает полк, войско, т.е. совокупность всех военных людей, которые, по случаю похода против сильного неприятеля, при отсутствии постоянного войска, набирались из городских и сельских жителей, а по окончании похода, распускались по домам с добычею и данью. В этом случае слово дружина тождественно с названием во множественном числе населения известного княжества. Так в Новгородской летописи читаем: "Святославъ... брата своего приведе Князя Курского с Куряны... и идоша на Пльсков" [15]. О Святославе же Олеговиче Курском [16] сказано, что он в 1146 году во время войны с Князьями Черниговскими отправлялся в Курск "уставляти люди", то есть, собирать военную дружину. Князь Игорь (в "Слове о полку Игореве") восклицает, при случае солнечного затмения, обращаясь к своим войскам названным в "Слове" дружиною: "Братие и дружино! луче же бы потяту быти, неже полонену быти"... Ясное дело, что здесь под словом братие, отделенном от слова дружино союзом "и" разумеется не младшая дружина, к которой собственно относится обращение дружино, а дружина в тесном смысле слова, немногочисленные, близкие к Князю лица, его избранные дружинники, именно бояре. К ним относится слово братие, их именно и называет Князь Игорь дружественным и почетным именем братий.

     Дружина в тесном смысле слова была собранием лиц, в мирное время помогавших Князю своим советом, в решении дел и политических вопросов, в военное - они образовывали собой воинский отряд, всегда находившийся около Князя, составлявший внутреннюю стражу его палат, придворный служебный штат и его, так сказать, подвижной стан в стране [17]. Такая дружина, естественно, была и у Князей нашей местности: Курских, Рыльских и Путивльских. Сын Владимира Мономаха - Андрей, по словам летописи, "так рече, съдумав с дружиной своей: лепши ми того смерть и с дружиной на своей отчине и на дедине, нежели Курьское княжение. Здесь моя отчина и дружина верная, живой не выйду отсюда" [18]. Святослав Ольгович, Князь Курский, говорит летопись, "не уладися с ним (Всеволодом) о волости и идее с дружиною к Курьску.

      Княжеская дружина заключала в себе три разряда: бояр, мужей княжих или гридей и отроков или дворян. Бояре были старшие члены дружины, советники князя, его думцы по преимуществу, им раздавались в управление города, без совета с ними Русские Князья, как показывают многочисленные случаи из нашей древней истории, не начинали никаких дел, имевших предметом или внешнюю безопасность, или внутреннее благоустройство страны [19]. Вот почему бояре княжеские, пользовавшиеся таким высоким почетом в русской земле, издревле казались народу, как говорит Карамзин, верховными мужами, они составляли аристократию.

     В истории княжеств, входивших в область Посемья, мы встречаем, как этого и следовало ожидать, при Князьях бояр - в том числе и в качестве наместников Князя в городах. Так во время осады Курска войсками Мстислава Изяславича Переяславского, сына Изяслава Киевского, произошло сражение курян с неприятелями, при чем у Курян оказалось много убитых и раненых. В этом бою было убито два боярина: боярин Курский Дмитр Жирославич и воевода Курска Андрей Лазаревич [20]. В Путивле, когда этот город взял Изяслав, он вывел из него посадника, поставленного князем Святославом Олеговичем, и вместо него посадил своего боярина посадником. Около 1148 года Куряне послали послов к Глебу Юрьевичу и взяли себе у него бояр-посадников.

     Из сказанного вытекает, что боярский класс существовал и в той обширной местности, на которой расположен теперь Курский край. Были бояре Путивльские, Рыльские, Северские, Курские и они играли соответственную их положению роль. В Курском литературном памятнике "Слове о полку Игореве" упоминаются бояре Святослава. Он передает им виденный им странный сон. "И рекоша, сказано в "Слове" бояре Князю: Уже, Княже, туга ум полонила". Древнейшие дворянские роды Курского края несомненно должны иметь в княжеских боярах-дружинниках своих первоначальных основателей.

     Второй разряд княжеской дружины заключал в себе мужей княжих. Это были младшие члены дружины, отличавшиеся от бояр, военные ратники по преимуществу. По словам М. Яблочкова [21], "мужи" продолжают пользоваться своим преобладающим значением и по смерти своих Князей, то есть, по прекращении своих служебных отношений к Князю. В летописи мы встречаем даже особые дружины, принадлежавшие княжим мужам, иногда "княжи мужи держали своими людьми города".

    Обращаясь к интересующему нас предмету, то есть, к первоисточникам Курского Дворянства, мы находим замечательный факт, который именно касается княжих мужей по отношению к Курской области. Когда Северский Князь Игорь вместе с Князьями Курским и Путивльским были разбиты половцами в 1185 году, то по выражению летописи, он воскликнул: "Где бояре - думающие, где мужи - храборствующие, где ряд полчный? Где кони и оружие многоценное? Всего я лишился". Весьма справедливо предположение исследователей, что, восклицая: мужи храборствующие Игорь разумел здесь храбрых дружинников Курян, представителей военной доблести и благородства. С.М. Соловьев в своей "Истории России с древнейших времен" пришел к тому заключению, что слово "муж" в отношении служебном означает общее название дружинников второго разряда, младших членов княжеской дружины - в противоположность членам ее высшего разряда боярам, и что поэтому бояре были по преимуществу советники, - думцы Князя, а мужи были по преимуществу воины, то есть, такие слуги Князя, которые имели военное значение.

    Отсюда несомненно, что у Курских, Путивльских и других Князей были и мужи княжие, о которых говорит Соловьев, давшие основание в последующем времени дворянским родам.

    Выше нами было выяснено, что первые два разряда княжеской дружины удельновечевого периода, именно бояре и мужи княжие, служили Князьям тех княжеств, которые находились в Курской области, на что в исторических источниках находим ясные и достаточные указания. Затем мы должны сказать о младшем разряде высшего служилого сословия собственно дворянах.

    Слово дворянин - старинное, - впервые встречается в летописи под 1175 годом. Название это было современно Великому Князю Андрею Боголюбскому (1169-1174 года). В Суздальской летописи рассказано о том, кому впервые было присвоено название дворян, следующим образом: Князь Юрий Владимирович Долгорукий, сын Владимира Мономаха ехал в 1147 году из Киева в волость старшего сына своего Андрея Боголюбского, во Владимир на Клязьме, по той местности, где находится теперь русская столица - Москва. Тут были богатые села, которыми владел земский боярин Кучко. За противление Князю он был казнен, а дети его сыновья: Петр и Яким и дочь Улита, по приказанию Юрия, были отосланы к сыну его Андрею во Владимир. Женившись на Улите, Князь Андрей сделал ее братьев, тогда еще юношей, самыми близкими к себе при дворе слугами, которые поэтому не были обыкновенными дружинниками, имевшими, по тогдашнему обычаю, право при первом неудовольствии, перейти на службу к другому удельному Князю, а находились при княжеском Андреевом дворе в особом положении и от такой близости к Князю получили название дворян. Вскоре и другим молодым людям, взятым на службу именно ко двору Князя, было усвоено это название [22]. Таким образом со времен Князя Андрея Боголюбского, когда в нашей местности существовали Курское и Рыльское княжества, лица, составлявшие младшую княжескую дружину, стали называться двором и вследствие этого получили новое название дворян, удержав за собою прежние дружинные обязанности и значение. Дворяне, в известной степени, заменяли собой прежних отроков в смысле людей, состоявших во дворе княжеском, придворных чинов, употреблявшихся для выполнения служебных обязанностей, по приказу Князя, как при его дворе, так и при наместниках, тиунах и судьях. Затем в первой четверти 13 столетия опять встречается историческое известие о том, что при Князе Ярославе Всеволодовиче, княжившем в Переяславле, а в состав Переяславского княжества в то время входило и Курское княжество и Путивльская область, были служащие, которые, по пребыванию и по службе их во дворе Князя, именовались дворянами.

     Из числа исследователей русской старины одни объясняют, что слово дворянин или Дворянство было тогда наименованием не сословным, но чином, данным не наследственно а на одно лицо и имевшим тот смысл, что человек, называвшийся им, принадлежал к княжескому двору и пользовался правом свободного в него доступа. Другие исследователи дополняют такое описание более точным о нем сведением, что дворяне в древнейшие времена первоначально имели известное судебное значение и составляли собой двор Князя; потом вследствие постепенного упразднения княжеских столов, все они, как принадлежащие ко двору Князя, продолжали и по присоединении княжеств к Москве именоваться дворянами.

     Обращаясь к истории Курских княжеств, бывших, как мы видели самостоятельными, или входивших в состав Черниговского и Переяславльского княжеств, при чем Рыльское княжество после нашествия татар, входило даже в состав Литовского великого княжества, мы постараемся привести те данные, находящиеся в летописях, которые указывают на существование в удельновечевой период в Курской области собственно Дворянства как "третьяго чина" высшего сословия.

    Имея в виду, что по общему признанию исследователей древне-русской истории, дворяне были придворные чины, которые заведывали разными отраслями управления и хозяйства княжеского двора, мы остановим внимание читателей на том, что в Ипатьевской летописи есть упоминание, что Князья Курской области имели обширные и богатые "дворы", а иногда и по нескольку их. Так, во время войны в 1146 году Изяслава Мстиславича Киевского с Святополком Курским, войска первого, не успев взять Курска, отступили к селу Метелкову, находившемуся близ Курска, и отсюда Князья послали захватить стада Игоря и Святослава, зажгли села, жита и дворы княжеские [23]. Здесь же Игорь, будучи еще Князем Путивльским, устроил себе добрый двор, где хранилось много вина и меду в погребах, а в кладовых - много всякого имущества. Давыдовичи захватили этот двор, приказали положить на возы, сколько можно было, утвари, а остальное сожгли вместе с двором.

    Из этих упоминаний летописи можно видеть, что, имея кроме "стольного двора", то есть, своего княжеского дома с принадлежавшими к нему учреждениями, управление и заведование которыми также требовало известного личного состава и числа придворных, именовавшихся тогда, - "дворскими" чинами-дворянами, Князья Курской области имели еще один или несколько хозяйственных дворов, выдававшихся своим богатством, заслуживших даже упоминания о нем у скупого на слова летописца. Нечего и говорить, что у Князей Курско-Черниговской области должно было быть немало придворных служащих, которые заведовали княжескими дворами и их хозяйством или различными его отделами и эти служащие назывались, как мы знаем, дворянами или отроками.

    Дворянам приходилось отправлять судебные действия по отношению к многочисленным слугам Князей Курской области или тех княжеств, в которые в то или иное время входили Курское, Рыльское и Путивльское княжества. В 11 и 12 веках Курск и Новгород-Северск были более важными городами, чем Путивль, следовательно находившиеся в них дворы Князей имели такой, а вероятнее - еще больший штат слуг, и таким образом большее число заведовавших ими отроков или дворян.

     Летопись говорит о богатстве дворцовой церкви в Путивле. Несомненно, что дворцовые храмы были в Курске и Рыльске. Из жития Преподобнаго Феодосия мы знаем, что даже правитель Курска (наместник Князя, посадник) имел свою домовую церковь. Это обстоятельство, по мнению исследователей русских древностей княжеского периода, с достаточною определенностью свидетельствует о том, что княжеские дворы, особенно в 12 и 13 веках стали уже учреждениями, соответствовавшими высоте звания и сана владетельного Князя, который в своей жизни должен был выделяться из подвластных ему бояр. Сравнительно с первоначальным временем, хозяйство удельных Князей расширилось и приняло сложные формы, пышность двора значительно увеличилась, к существовавшему прежде штату придворных слуг были прибавлены в разное время новые чины. В этот период времени получили свое значение и дворяне, о которых говорится в наших летописях, нередко даже, вместо слова дворяне, употреблялось собирательное имя "двор"; но дворяне составляя членов младшей дружины, были в то же время людьми военными. Они, как видно из летописи, в часто представлявшихся тогда случаях защищали против нападений неприятелей - княжеские дворы. Что же касается до службы дьяков и подьячих, то в нее дворяне и дети боярские не вступали, и эти звания и должности в течение древней Русской Истории не пользовались особым почетом у дворян, детей боярских и у лиц, носивших придворные чины.

     Вообще история княжеств, бывших на той территории, где теперь находится Курская губерния, указывает нам на то, что в них существовало весьма достаточное и имевшее политическое значение, высшее несшее военную и гражданскую службу, сословие и что представители его, сами или их потомки преемственно переходили в состав такого же сословия Московской Руси.

[1] История дворянского сословия в России М. Яблочкова, XXII-XXIII стр.
[2] История Карамзина т. II, 123 стр.
[3] Россия в историческом и др. отношениях, ч. 4, 201-202 стр.
[4] Яблочков, 15 стр.
[5] Включая сюда Путивльское и Рыльское княжества.
[6] В то время местности, лежавшие на левом берегу Сейма, считались находящимися на юге России.
[7] Д.И. Багалей. Очерки из истории колонизации степной окраины Московского Государства, 4 стр.
[8] Словарь Ф.И. Буслаева, 467 стр.
[9] Труды Курской ученой архивной комиссии, выпуск 1, 1910 г.
[10] Ипат. спис. 236 стр.
[11] Описание Курского наместничества Ларионова.
[12] Памятная книжка Курской губернии 1894 г., 12 стр.
[13] Т.е. - в степи.
[14] История дворянства в России, Яблочкова, стр. 36.
[15] История Карамзина т. II, 104 стр.
[16] Ипатьевкая Летопись 1146 г.
[17] Соловьев. История, т. И, 244, 308 стр.
[18] История Карамзина т. II, 297 стр.
[19] Соловьев, Ист. России, т. И.
[20] Ипатьевская Летопись 1147 г.
[21] История дворянского сословия в России, 43 стр.
[22] Ист. России Соловьева, т. 2, 381-383 стр.
[23] Ипатьевкая летопись, стр. 235 (1146 г.)

                                         ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ КУРСКОГО ДВОРЯНСТВА.

                                                                         Глава третья

                                                                   ПЕРЕХОДНОЕ ВРЕМЯ
                                      В ИСТОРИИ ДВОРЯНСКОГО СОСЛОВИЯ КУРСКОГО КРАЯ

    Монгольское иго. – Запустение Курского края. – Судьба Рыльского и Путивльского княжеств. – Образование высшаго служилого сословия в Москве и получение представителями его поместий в Курском крае. – Положение Курского края по отношению к трем элементам государственной жизни: княжеской власти, боярству и вечу. – Постепенное возрождение Посемья после татарского погрома. – Переход Рыльского и Путивльского края под власть Литвы, переход Рыльского княжества под власть Московского Государя. – Служилые люди в Рыльске, дворяне и дети боярские и возрастание их числа. – Присоединение к Московскому государству Путивля. – Дети боярские, их права и положение. – Поместные земли и вотчинное владение. – Преобладание первых в Курском крае.

1.

    Монгольское нашествие, а потом иго, продолжавшееся более двух веков, остановило естественное развитие государственной жизни княжеств Курского края, прекратило самостоятельное управление Князей и деятельность высшего сословия. Значительная часть нашего края была опустошена и разорена совсем; даже центр его город Курск, населенный и богатый, изобильный представителями высшего сословия, долгое время лежал в развалинах и запустении. Другая часть Курской области, не будучи опустошена вполне, влачила жалкое существование, не пользуясь благами гражданственности, постоянно тревожимая татарскими набегами и разного рода поборами и обидами. Наконец, третья, небольшая, сравнительно, часть – северозападная – именно Рыльское и Путивльское княжества вошли в состав Литвы, а потом Московского государства.

     В виду такого основного нарушения преемственного хода исторической жизни в нашем крае, бывшие в нем до времени татарского опустошения представители и сочлены высшего сословия, а также и Князья с их родственниками, уцелевшие от ужасного татарского погрома, должны были перейти в северные княжества, в особенности в Московское и продолжать существование свое и своих родов там, служа уже Великим Князьям, а впоследствии Московским Государям. С другой стороны с усилением и возвышением Московского Государства, в нем появляется новое боярское служилое сословие как из коренных русских людей, так и из иноземных “мужей честных”, как их называют русские летописи, то есть, тех, которые и на своей родине были благородными и потому у нас поступали прямо в боярское сословие. В Москве, главным образом, образовалось высшее служилое сословие, там оно получило новую жизнь и значение. Затем, как это было и в других местах России, представители этого сословия своими заслугами пред Отечеством приобрели право на получение поместий и вотчин и получили их в Курском крае в то или иное время. С другой стороны дворяне и дети боярские северных местностей были поселены для военно-боевой службы в Курском крае и таким образом те и другие в значительной степени образовали Курское Дворянство.

     Следовательно, приступая к изложению второго периода истории дворянского сословия в нашем крае, мы должны остановить свое внимание на положении высшего сословия после нашествия монголов в Северных княжествах вообще и в Московском Государстве в особенности, а после этого обратиться уже к Курскому краю.

     Северовосточные части России после нашествия татар образовали четыре великих княжества, которые находились под властью потомков Ярослава Всеволодовича. Сыновья его: Александр Невский образовал Переяславское княжество, Андрей – Суздальское (Нижегородское), Ярослав – Тверское, Василий – Костромское. Каждое великое княжество было независимое отдельное государство, но они были соединены между собою единством внутренней жизни народа. Во всех княжествах было боярское сословие, значение которого было одинаково. В Московском периоде, когда все уделы стали присоединяться к Москве, образовалось различие между боярами Московского великого княжества и других городов. Все высшие сановники были из Московских дворян, так что если городовой дворянин получал какую-либо высокую должность, то его делали Московским дворянином, давая ему поместье в Московском уезде (уделе); когда же боярина или окольничаго хотели наказать, то его записывали “с городом”. Так продолжалось до царствования Петра Великого.

    По мнению Русских историков Татарское нашествие было причиной слияния дружины с сословием земских бояр. К тому же повела и наступившая оседлость бояр – каждого в своем княжестве; дружина могла теперь приобрести важное первенствующее значение в качестве постоянных богатых землевладельцев и лиц, пользующихся наследственно правительственными должностями. К концу 13 века название дружины уже не встречается в летописях; однако же разделение служилых людей на старших и младших сохранилось. Младшие дружинники называются теперь дворными людьми, которые, по тогдашнему выражению, бывали в кормленьи и доводе. Они имели наравне с старшими дружинниками право свободного отъезда.

    Старшие дружинники назывались по прежнему боярами. Но служба их не была еще обязательною: боярин мог служить или не служить Князю, хотя служба была выгодною и почетною. Все различие между служилыми и неслужилыми боярами заключалось в том, что первые назывались большими боярами, а последние просто – боярами.

     Скажем о раздаче служилым людям поместий, так как она имело громадное значение в Курском крае и по отзывам историков нигде не была так строго проведена поместная система, как в Курском и сопредельных с ним краях. Для высшего, впоследствии – дворянского, сословия служба государству и владение поместьем составляли всю основу и характер жизни, положения в государстве и служебной деятельности.

     О раздаче поместий в 13 веке служилым людям нет нигде указаний. Не находим их решительно и в тех местах летописей, которые касаются Курского края, его областей и княжеств. Эта раздача начинается с 14 века и усиливается в последующие века до 18-го. Однако и в 13 столетии мы встречаем у служилых людей собственные земли; вероятно, это были вотчины, приобретенные ими покупкою или другими средствами. Но Князья не позволяли чужим боярам покупать земли в их княжествах.

    За боярами следовали дети боярские. Это были потомки бояр или знаменитейших воинов. Права их были такие же, как и бояр, только они не участвовали в княжеской думе. Вместе с боярами они образовали одно боярское сословие, так что хотя понятие “боярин” в то время не было чином, но бояре были старшие и выслужившиеся боярские дети.

    Каково было значение членов боярского сословия? Они были участниками княжеской думы, с конца XV века стали в бoльшей зависимости от Монархической власти и занимали те же должности, что и прежде, только название посадника заменилось новым наместником. Бояре стали являться свидетелями в княжеских духовных завещаниях и вступать в родственные связи с удельными Князьями, часто женясь на их дочерях или выдавая своих дочерей за сыновей княжеских. Сам Великий Князь Московский Симеон отзывается с похвалою о боярах вообще, поясняя, что "они были добрыми советниками, хранителями правительственных преданий, были такими сановниками, которые содействовали к утверждению за Московскими князьями первенства" [1]. После Монгольского ига замечается в составе высшего сословия, новый разряд, не существовавший до татарского ига и имеющий значение для Курского края. Это именно были служилые или служебные Князья племени Рюрикова и Гедиминова, которые ранее были владетельными Князьями в уделах, а потом принуждены были отказаться от своих уделов, или потерять их.

2.

    Рассматривая положение княжеств Курского края по отношению к трем государственным элементам: княжеской власти, дружине или боярству и вечу, мы находим следующее. После нашествия Батые, Русь представляла такую картину: в одних княжествах одерживает решительную победу какой-либо из этих элементов, в других все они находятся почти в равновесии [2]. В Ростов-Суздальской земле Князю уается сломить вече и боярство. В Новгороде Великом вече является полновластным господином, Князь занимает второстепенное место; боярское сословие здесь также не пользуется большими правами. В Галицкой земле преобладающее значение получает боярское сословие. Галицкие бояре, при преемниках Князя Даниила, получают такое значение, что представляют как бы сейм, ограничивающий великокняжескую власть.

    Совершенно иной характер соотношения государственных элементов мы видим в юго-западных княжествах, в том числе и в находившихся в Курском крае. Здесь ни один из указанных трех элементов не получил преобладающего значения. Таким образом, Курские, Путивльские и Рыльские бояре, как равно и Северские [3] не приобрели значительного политического влияния, что видно из тех мест летописей, где они касаются данного предмета.

    Князья в Присеймских княжествах не могли усилить свою власть уже потому, что их было много. Мы имели случай упоминать о том, что на расстоянии 200 верст по Сейму в известное и довольно продолжительное время находилось три княжества – Курское, Рыльское, Путивльское. В своих столкновениях из-за волостей они должны были опираться на боярство. Кроме того, и во время татарского ига Князья продолжали враждовать между собой и в борьбе друг с другом обращались в Орду, при чем татары, конечно, производили разорение Русских областей. Особенно выделилось это положение вещей в рассказе Никоновской летописи о татарском баскаке Ахмате, Рыльском и Воргольском князе Олеге и Липецком князе Святославе [4]. Из этого же рассказа, равно и из других подобных, мы видим интересный в истории боярства Курского края факт. Олег при нападении Ногая бежал в Воронежские леса, а Святослав Рыльский к царю Телебуге. Что касается Курских бояр, то они, как можно судить из летописи, не последовали примеру Князя, что им не трудно было бы сделать, а в течение двадцати дней воевали с татарами, отражали их, пока не были убиты. Этот факт свидетельствует о деятельности бояр Курского края в самое тяжелое для него время, когда они заменяли собой отсутствовавших князей. В данном случае ясно, что упомянутые “старейшие бояре”, убитые татарами, были земские бояре, о которых мы говорили в первой главе. Яблочков, в своем исследовании [5] указывает, что “старейшими боярами” назывались именно земские бояре. Это были люди лучшие, бóльшие, выдвинулись они из общей массы населения своими государственными заслугами, своею частною поземельною собственностью, своим богатством”. Интересно также, что в летописи о данном событии сказано, что татары взяли в плен тринадцать старейших бояр, “воюя по всему княжеству Рыльскому”, следовательно этих бояр татарская рать захватила в разных местах края, скорее всего в их поместьях, где они, очевидно, бились против татарских отрядов, заменяя собой князей.

    Как же отнесся к истреблению бояр своего княжества князь Рыльский Олег? Он, узнав, что Липецкий князь Святослав отомстил за убийство татарам, и братья татарского баскака Ахмата едва спаслись бегством, и находясь в хороших отношениях с царем Ногаем, напал на Олега с татарами и убил его. Очевидно, что Олег представлял собою тип осторожного князя, напоминающего до некоторой степени Московских Князей – собирателей Руси.

    Со времени татарского периода, говорит профессор Д.И. Багалей в своей “Истории Северской земли”, из других родов Черниговского княжеского дома потомки утвердились в Рыльске, Курске, Липецке. Обширнейшим княжеством было Брянское. Владения Курские и Рыльские составляли в то время пограничный край русских земель на северо-востоке. Они начинались от Рыльска, шли по Сейму и простирались на восток вплоть до верховьев Воронежа. Отдельных княжений было несколько, которые, впрочем, подчинены были, как предполагают, князю Курскому: по крайней мере Курский князь в летописи Никоновской называется Великим Князем”.

     Точно также, по мнению Д.И. Багалея, дружинный элемент или боярство не преобладало над княжескою властью. О борьбе же этого элемента с князьями в Посемье нигде в источниках не находим указаний. Наконец, относительно веча, надо сказать, что в 13 и первой половине 14 века оно не имеет почти никакого политического значения.

     Таким образом Князь, боярства и вече в Курской стране не преобладали одно перед другим. Но все это продолжалось краткое время, а затем Посемье, столь богатое народонаселением, запустело, сделалось кочевьем Монголов, а потом досталось Литве. Из “Путешествия” митрополита Пимена мы ясно видим, что в 14 веке здесь была уже совершенная пустыня, в которой изредка встречались развалины городов. Вот чтó говорится о путешествии митрополита Пимена в Никоновской летописи: “Бысть же сие путное шествие печално и унилниво, бяше бо пустыня зело всюду, не бе бо видети тамо ничтоже: ни града, ни села, аще бо и бываше древле грады красны и нарочиты зело видением, места точию, пусто жь все и не населено; нигде бо видети человека, точию пустыни велия и зверей множество, козы, лоси, волцы, лисицы, выдры, медведи, бобры, птицы: орлы, гуси, лебеди, жоравли и прочая, и бяше вся пустыни великия”.

3.

    Никакого, однако, не может быть сомнения в том, что Посемье вскоре начало оправляться от страшного татарского разгрома, что было неудивительно вследствие наступившего уже в 14 веке ослабления, сначала, впрочем, не особенно заметного, татарской Орды. Выше мы видели, что скорее других оправились от татарского нашествия Рыльское и Путивльское княжества. О переходе Рыльска из власти татарской к Литве, а потом – Москве мы уже сказали. Здесь же остановимся на некоторых фактах, важных для нашей цели – именно объяснения условий, при которых совершился переход княжеского боярства в состав дворянского служилого сословия в Москве, а также и происхождения этого сословия, из разных других элементов еще не упомянутых нами вследствие более позднего появления их на сцене истории.

    Из-под власти татар Рыльск перешел под власть Литвы вместе с подчинением Литве других Северских городов. Энергичный Литовский князь Ольгерд Гедиминович завладел в 1355 году Северскими уделами, – по всей вероятности слабые удельные князья добровольно подчинились его власти. На правах верховного государя Северщины Польско-Литовский король Казимир IV (1440-1492) сделал Рыльским князем Ивана Дмитриевича Шемяку, искавшего себе безопасности в Литве в 1454 году, по лишении его отца удела. В начале 16 века Василий Иванович Шемяка перешел на сторону Великого Князя Иоанна III. Василий Шемяка, по отзыву князя Курбского, “был муж славный, зело храбрый, искусный в богатырских вещах и пагубе бусурманов”. По договорной грамоте с Москвою в 1506 г. Литва уступила ей 19 городов, 70 волостей, 22 городища и 13 сел, в числе городов был и Рыльск. Вообще это приобретение Москвы было крупным, а относительно татар надо сказать, что Рыльский князь в 1518 г. доносил Великому Князю Московскому Василию III о том, что он успешно боролся с Крымскими татарами, воевавшими его вотчину: “Путивльские места”.

     В Рыльске стал править воевода. Этот город стоял на краю Степного пространства, был предметом частых войн между Москвою и Литвою и центральным пунктом сторожевой линии на Польской и южной окраине, на случай нападений Крымцев и Ногайцев. Число служилых людей в Рыльске, дворян и детей боярских было сравнительно очень велико. Несомненно, что здесь установилось прочно и определенно высшее военное сословие. Сюда же стекались в значительном числе южнорусские выходцы, уходившие из Польского государства вследствие религиозного гнета. Эти выходцы увеличивали собой число служилых людей, образовавших впоследствии некоторые дворянские роды в Курском крае.

    Что касается Путивльской области, то в самый мрачный период Монгольского ига мы не находим о ней каких-либо значительных исторических известий. Известно только, что она, подобно Рыльску, была во власти Польского государства. В 1500 г. Путивль был присоединен к Москве, именно воевода Иоанн Захарьин взял этот город у Литовцев и Путивльская область стала одним из многочисленных Московских владений.

    Затем Путивль, так же, как и Рыльск, служил важнейшим окраинным городом Москвы, в нем была устроена каменная крепость, о которой упоминается в записях Маржерета. Над крепостью и областью начальствовал воевода, в распоряжении которого находились дворяне и дети боярские с казаками для охраны границ. Здесь, в бурях военных непогод, вырабатывался значительный класс служилых людей, образовавших высшее сословие, особенно в 17 веке.

*  *  *

    Составляя часть Русского дворянского сословия, Курское Дворянство в значительной мере образовалось из служилого класса Московских Государей, в особенности со времени царствования Иоанна IV. В 1566 г. высший разряд служилого сословия Государь наименовал дворянами. К дворянству были причислены потомки прежних старших дружинников, земских бояр и удельных князей, поступивших на службу к Московским Царям. Дворяне в это время разделялись на три степени: 1) Московские дворяне, 2) жильцы и 3) городовые дворяне. Все знатные лица были Московскими дворянами, они владели землями в Московском уезде. Жильцами назывались лица, состоявшие на службе в Москве, но не имевшие в Московском уезде вотчин, городовыми дворянами – служившие в других городах.

     Второй разряд служилых людей в царствование Иоанна IV, как и прежде, назывался детьми боярскими. Они во многих отношениях пользовались одинаковыми с дворянами правами, но по службе они занимали младшие должности; так в военной службе они занимали должности голов сотников, десятников, иногда были простыми воинами [6]. Детей боярских было очень много в Курском крае и его городах, где они и получали поместья. Для них не был загражден переход в высший разряд, он приобретался военною службою. К третьему разряду относились стрельцы, пушкари, затинщики казаки и др. Они могли быть из дворян, посадских или духовных, но не из крестьян и холопов. Из этих служилых людей составлялись полки, в которых головами назначались дворяне [7].

     Областное управление, начальствование над городами и из уездами, бывшее при удельных князьях в руках представителей боярского сословия, теперь находилось в руках дворян, из них посылались наместники и воеводы.

     Так как в истории Дворянства главное значение имела поместная система, то обратимся к ней. В княжеской Руси и в Московском Государстве искони утвердилось и существовало во всей своей силе правило, что один только Государь есть полный хозяин и вотчинник поземельной собственности на всем пространстве управляемой им территории и потому имения служилых людей считались не собственностью отдельных лиц, а жалованьем, данным от Государя за их службу [8]. Основываясь на этом, веками укоренившемся праве, Московские Государи распоряжались землей следующим образом: отдавали ее служилым людям, с правом населять ее вольными и невольными людьми, или жаловали духовенству, или продавали богатым купцам.

     Что касается вотчин, то в 1572 г. было определено, что пожалованные вотчины могут быть наследственными или нет, смотря по тому, как пожалованы они: одному ли только пожалованному лицу или вместе его детям, жене и роду. В первом случае по смерти владельца, вотчина отходила на Государя, во втором она далее внучатых (4-й степени) не наследовалась, а отбиралась на Государя.

     Нужно сказать, что вотчинные права развивались неудержимо и получили широкое применение. По воцарении первого Государя из Дома Романовых Михаила Федоровича, вотчинное владение служилых родов утвердилось и с тех пор упрочивалось все более и более; вотчины переходили из рода в род и подвергались другим, чем поместья, правилам касательно распоряжения ими. Так в правление Государя Михаила Федоровича относительно наследования в вотчинах родовых и пожалованных было постановлено: вдовам после смерти бездетных мужей не давать вотчин, а давать их боковым родственникам; если после умершего вотчинника останутся дети, то вотчины отдавать сыновьям, а дочерям давать из поместий на прожитие, – но когда братьев нет, тогда и дочери вотчинам – вотчичи; внуки и правнуки после родных дедов и бабок с дядьями и тетками своими родными, в старых вотчинах – вотчичи.

     Но кроме вотчин, принадлежавших Царским слугам, существовали еще в древней России поместные земли. Надо сказать, что основу войска составляли дворяне и дети боярские. Чтобы прикрепить их к военному делу и обеспечить, Государи давали им в поместье земли незаселенные или с вольным населением, которые представляли собой тот государственный фонд, из которого отводились земельные участки как служившим, так и вновь поступившим на службу людям высшего класса в виде жалованья для временного их владения и пользования.

     Поместья давались служилым людям для того, чтобы они могли содержать себя и по призыву Государя отбывать военную службу. Поэтому поместья давались только лицам, способным к этой службе. Когда у помещика сыновья достигали 18 летнего возраста, они верстались (записывались) в Государеву службу и приобретали право на поместный оклад. Они за это должны были, по первому требованию Правительства, лично отправляться в поход против неприятеля с оружием и запасами и приводить с собою конных и пеших ратников из своих холопей. Это личное обязательство военной службы было общим для всех членов служилого сословия и при том на всю жизнь. Продавать или отчуждать данную землю им воспрещалось. Как поместья, так и вотчины обрабатывались или самими владельцами или их крестьянами, имевшими, как известно, право свободного перехода, а потом прикрепленными к земле [9].

[1] Ист. России Соловьева, т. 3-й, 321-381 стр., т. 4-й – 56, 195 стр.
[2] Д.И. Багалей. “История Северской земли”, глава VII.
[3] Мы говорим о Северском боярстве, потому что в состав Северской земли в разное время входили Курский, Путивльский и Рыльский край. Они, как известно, иногда были в составе Черниговского княжества, иногда – Переяславского, так что боярство княжеств Северской земли имело общность между собою во многих отношениях. Такую же общнсоть имели и Князья разных областей Северщины.
[4] Воргольский, – некоторые исследователи считают прилагательным от Воргол, река в теперешней Орловской губернии, другие же, по нашему мнению с большим основанием, допускают, что древнее название Льгова – было Вольгов, измененное в слово Воргол, откуда воргольский – вольговский.
[5] История дворянства в России, 5 стр.
[6] Яблочков. История дворянского сословия в России, 8-ая глава.
[7] Служилым людям 3-го разряда давали землю, дворы, служба для них была обязательною. Для истории дворянского сословия они важны в том отношении, что из них образовалось сословие однодворцев, в которое в 18 веке перешли многие дворяне, желая освободиться от службы или по ошибке при переписях. Последним в 19 веке дано было право доказывать свое дворянство и доказав, выслуживать его военною службою.
[8] Костомаров, Смутное время Московкаго Государства, Вестник Европы 1866 г., март, 21 стр.
[9] Соловьев, т. ИX, 386 стр.

                                     ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ КУРСКОГО ДВОРЯНСТВА.

                                                                        Глава пятая

                                                      ЦАРСТВОВАНИЕ ИОАННА ГРОЗНОГО

    Дворянское сословие в 16 веке. - Воеводы, наместники, губные старосты. - Служилые люди. - Служба и поместная система. - Установление сторожевой, станичной и разъездной службы Курских дворян и детей боярских. - Военные подвиги Путивльских и Рыльских дворян. - Приговор Боярской Думы о жаловании им. - Расписание Донецких сторож и стоялых голов. - Характер татарских набегов. - Устройство Оскольских сторож. - Участие дворян Курского края в боярском совещании. - Станичные головы Путивльского уезда. - Роспись разъездов Рыльских и Путивльских станиц детей боярских. - Новое постановление о военно-боевой службе детей боярских.

1.

    В царствование Иоанна Грозного высшее служилое сословие - бояре и дворяне имели большое значение в управлении Государством. В руках бояр была сосредоточена вся высшая администрация, они были начальниками приказов. Областное управление находилось в руках дворянского сословия. Наместники, а потом воеводы посылались из служилых людей, начиная с бояр и кончая дворянами первой статьи. Эти дворяне принадлежали к так называемым большим боярам, которые присутствовали в Боярской Думе. При Иоанне IV воеводы понемногу сменили наместников. Сперва воеодами назывались наместники украинских [1] городов, как имевших военное устройство, потом воеводы стали посылаться во все города. Они имели право суда над жителями, сбирали подати и пошлины, им принадлежал полицейский надзор. При Царе Иоанне IV в суде и управлении они были ограничены выборными земскими старостами, губными старостами и др. Служилые люди, как и прежде, владели вотчинами и поместьями. В царствование Иоанна IV поместья раздавались очень щедро, но раздача их приняла более правильный характер. Были введены оклады. Оклад бояр, окольничих и дворян первой статьи был 200 четвертей, дворян второй статьи - 150 четвертей, третьей статьи - 100. Началось уравнение вотчин и поместий в отношении службы, между службою и поместьем была тесная связь: служилые люди отставлялись от службы только за старостью и болезнями, на их место назначались в службу их сыновья, внуки. Когда у служилого человека "поспевали сыновья в службу", то есть, когда достигали 18 лет, то они или припускались к отцу в поместье, или жаловались поместьем в отвод от отца. Вдовы пользовались своим участком до смерти, пострижения, или выхода замуж. Помещики могли полюбовно меняться своими участками под условием, "чтобы эта мена была равна, а Государевой службе и податям убытка при этой мене не было бы".

    Служба для дворян при Иоанне Грозном была обязательна, они должны были привести с собою в обыкновенный поход со ста четвертей земли вооруженного человека на коне и в полном доспехе, а в дальний поход "о дву конь". Для бо́льшего порядка по службе устроен был Разряд, в котором ведались все служилые люди. Каждый дворянин 15-летняго возраста должен был являться в Москве в Разряд, а в городах - к местному воеводе для записи своего имени в список служилых людей.

    Из дворян и приводимых ими людей составлялось войско. У Иоанна IV в Казанском походе было 150,000 войска, а в Ливонскую войну 300,000. Кроме дворян, и детей боярских войско составлялось еще из одних детей боярских, которые разделялись на городовых или полковых, и станичных или сторожевых. Они размещались по украинским городам. Для них был составлен устав станичной службы в 1571 году боярином князем Михаилом Ивановичем Воротынским. Наряд на службу делали украинские воеводы, а с 1577 года эти наряды стали делаться в Разрядном приказе.

    В царствование Иоанна IV обращает на себя внимание весьма важный факт в истории служилого дворянского сословия Курского края. Хотя все Дворянство в Московском Государстве имело одно государственное значение и несло одну службу на пользу своего Отечества, тем не менее в это время выделяются по своим государственным заслугам из общей дворянской среды следующие Дворянства: Московское - как столичное, приближенное к Государю и составлявшее центр Русского Дворянства, а за ним окраинное Белгородско-Курское Дворянство, несшее с честью ответственную и в высшей степени важную службу для защиты южных пределов Отечества от врагов. Эта служба происходила и в городах и уездах нашего края: Путивле, Рыльске, впоследствии Курске, Белгороде и других городах Белгородской черты и часто удостаивалась "милостивого слова" Государей, посылаемого обыкновенно воеводам для передачи военно-служилым дворянам и детям боярским и другим ратным людям. Вот как говорит об этом профессор Павлов-Сильванский [2].

    "При Иоанне Грозном и Федоре Иоанновиче, в связи с постепенным расширением Московского Государства в южных и юго-восточных степях, на юг и восток от реки Оки, получают особенное значение дворяне и дети боярские окраины Государства, так называемой польской Украйны в качестве военного населения края. По мере движения в степь Правительство увеличивало состав дворян и детей боярских переводом из центральных местностей, верстало лучших и отличившихся на службе казаков в дворянские чины. Иоанн Грозный в 1571 году организует Украинскую сторожевую службу, возлагая ее на помещиков пограничных уездов".

     Условия службы и защиты Отечества были очень тяжелы, каждую минуту можно и должно было ожидать врагов. В 80-х годах 16 века особенно были укреплены города польской Украйны Московского Государства. На благоприятной плодородной почве быстро возникают военные селения помещиков, что мы замечаем в особенности в Курском и Воронежском крае. Помещики, создавшие на Диком Поле ряды мелких поселений, выбирают займища под пашню и покосы, устраивают усадьбы. Военно-служащее сословие состояло в ведомстве Разрядного приказа, который верстал детей боярских, распределяя их по статьям. Поместный же приказ испомещал детей боярских и наделял их землею.

    Иоанн IV, предпринимая Ливонскую войну, был в особенности озабочен, чтобы южная граница, близкая к Польскому королевству, была хорошо защищена. По его указу, князь Михаил Иванович Воротынский вызвал многих детей боярских станичных голов, станичников и вожей, которые выезжали в поле из городов Путивля, Рыльска и др. После совещания с ними, Воротынский установил систему сторо́ж и разъездов и порядок службы военного сословия. При этом разъезды были установлены из Путивля и Рыльска. Курск был, по воле Государя Федора Иоанновича, укреплен сторожевыми воеводами Иваном Полевым и Нелюбом Огаревым и заселен ратными людьми. В конце же 16 века начато было устройство и укрепление Белгорода воеводами - князьями Андреем Волконским и Михаилом Ноздреватым.

    Уже в царствование Иоанна IV-го ратные люди городов Курского края, Путивля и Рыльска прославились военными подвигами. В 1556 году из Путивля, под предводительством воеводы Ржевского, вышел отряд Путивльских дворян, детей боярских с казаками и они отправились воевать татарские и турецкие земли по Днепру. Другой отряд из Путивля же, под предводительством детей боярских Даниила Чулкова и Ивана Мальцева пошел по Дону, он достиг крепости Азова и разбил встретившихся с ним татар. Отряд же Ржевского, соединившись у Канева с Черкасами (Малороссийскими казаками), прошел до Ислакерменя и проявил такую отвагу, что взял приступом сильную Турецкую крепость Очаков, где Путивльцы набрали множество военной добычи, а потом, отбившись от Синтаков и Тягинцев, благополучно возвратились в Путивль.

2.

    На военное служилое сословие в Курском крае, где, как мы знаем, после татарского разорения существовали два города - Путивль и Рыльск с их уездами, в 1571 году по повелению Иоанна Грозного была возложена новая обязанность, которую и стали нести местные дворяне, дети боярские и казаки. В 1571 году состоялся боярский приговор о назначении, вместо севрюков, Путивльских и Рыльских детей боярских служить на Донецких сторо́жах, имевших громадное значение для защиты Московского Государства от татар и ногаев. В приговоре было сказано [3]: "А посылати на Донецкия сторожи детей боярских - Путивльцев и Рылян. А служити с поместий и посадских земель, да с денежнаго жалованья, а которые земли у посадов в Путивле и Рылеску, и теми землями приговором их верстати, а давати им те земли в поместье потому ж, как и Рыляном. А Путивльцев приговорили верстати на зиму в 80 году [4]. Сторожи - первая меж Псла и Ворскла, а вторая меж Псла и Семи на Крыгинах речках, третья на Скале у Белые Вежи - из Путивля". Из Путивля ж вверх по Семи должны быть от Путивльских и Рыльских детей боярских и стоят ближния сторожи, которые и прежде выполнялись ими. Эти сторожи были следующие: первая на Мокашевичах, вторая на Рассохах, третья на усть-Зимовья, четвертая - Белых Берегов. На этих сторо́жах и разъездах несли службу Путивльцы. Рыляне же служили на своих сторо́жах, именно на Семи - Пневицах, вторая сторо́жа была на Корыже. В том же боярском приговоре было распределено, где стоять станичным головам, а также установлен порядок службы Путивлян и Рылян по выжиганию поля, то есть, степи.

    В царствование Иоанна Грозного в 1576 году состоялся доклад и боярский приговор о выдаче денежного жалованья дворянам и детям боярским Путивльцам и Рылянам. В этом докладе было изложено следующее: "84 года [5] дети боярские, за которыми поместья по 100 и 200 четвертей и больше того, наперед имали Государево жалованье через год, а поместьями они и денежным жалованьем были не верстаны, а в прошлом 83-м (1574) году по Государеву указу были поверстаны, а деньги им тогда не даны в Путивле и Рыльске. Первая статья поместья по 300 четьи, денежного жалованья - по 12 рублев, вторая - поместья по 300 четьи, денежного жалованья по 11 рублев, третья - поместья по 200 четьи, денежного жалованья по 10 рублев, четвертая - поместья 150 четьи, денежного жалованья - 8 рублев, пятая - поместья 140 четьи, денежного жалованья по 7 рублев. Всех дворян и детей боярских Рылян и Путивльцев было 160, денежного жалованья им следовало выдать 1508 рублей". О выдаче этих денек били челом Государю Иоанну IV Путивльские и Рыльские дети боярские.

     "Сего докладу, сказано в Московской книге Степенной, боярин Никита Романович Юрьев да диак Василей Щелкалов слушали и приговорили: Путивльцом и Рыляном денежное жалованье дати сполна и по приговору боярина Никиты Романовича Юрьева и диака Василея Щелкалова дано сполна, а впередь [6] приговорили: справливаясь с диаки (дьяками) поместному приказу и ссылаясь с ними памятьми (памятными записками), и будет (если) которые дети боярские Путивльцы и Рыляне с большой и средней статьи по окладом (окладам) испомещены сполна и тем приговорили давати Государева жалованья еж год (ежегодно)".

    Следовательно, в царствование Иоанна Грозного служилое сословие Курского края, кроме местной службы, должно было служить в Донецких степях на сторожах. Сторожевая служба их простиралась в пределы юго-восточных степей, в местности теперешней Харьковской губернии. Это мы видим из Государевой грамоты князю Еникееву о сторо́жах, относящейся к 1577 году. В ней было сказано: "Сторожи Донецкия, а стеречи на тех Донецких сторожах по княж Михайлы дозорю князя Тюфякина да Матвея диака Ржевского детем боярским Рыляном по приговору с поместей да с денежного жалованья с Путивльцы (Путивльцами) с одного, а с вестьми им бегати в Путивль и Рылеск, с которой сторожи в которой город ближе".

    Скажем подробнее о тех сторо́жах, которые были местом военно-боевой службы дворян и детей боярских Курского края, где они проводили большую часть своей жизни, затрачивая свою энергию и свои способности для возможно лучшего исполнения возложенных на них Государями обязанностей, и на которых должны были стеречи Русскую землю. Из описания этих сторож мы ясно увидим все значение деятельности дворян Курского края в период объединения и укрепления Московского государства.

    До 1571 года на окраине Московского государства было 73 сторожи, которые разделялись на разряды [7]. Донецкий разряд сторож обслуживался Рыльскими и путивльскими служилыми людьми. Они находились в обширной степи и далеко как от Рыльска и Путивля, так и от других городов степной окраины Московского Государства, и отстояли друг от друга на полдня, на день, а иногда и на два дня конного пути и более. При этом надо иметь в виду, что сторожи находились в постоянной связи между собой, а не оставались изолированными. Деление сторож на разряды зависело от большей или меньшей их удаленности от границы Московского царства со степью. В этом отношении первый разряд сторож был самым крайним по направлению в степи, более всего выдвинутым на юг ее. В первом разряде было семь донецких сторож. Первая находилась на юго-запад от Курского края, между реками Коломаком, впадающим в Ворсклу, и Межом, впадающим в Северский Донец. Здесь проходил знаменитый Муравский шлях. Эта местность была покрыта дремучими лесами. В настоящее время она относится к Валковскому уезду Харьковской губернии. От Рыльска и Путивля первая сторожа отстояла на четыре дня конного пути, иначе сказать - в расстоянии более 300 верст. Проезжаемый служилыми людьми, - дворянами и детьми боярскими пространства между Путивлем и Рыльском и Донецкими сторожами, где берет начало множество рек, например, Олешня, Снагость, Грунь, Боромля, Ворскла и др., - были покрыты лесами, болотами, ненаселенны и пустынны. Служилым людям не приходилось ездить по Муравскому шляху, потому что от речки Мерчика он круто поворачивал на северо-восток и даже не пересекал реки Сейма. На Коломацкой стороже стояли дворяне и дети боярские из Рыльска и Путивля в равном числе. Они должны были наблюдать за пространством в одну сторону на 25 верст, до устья речки Мерчика, впадающей в Мерль, а в другую - на 30 верст по речке Межу, до впадения Водолаги, - всего, следовательно, около 60 верст. Следующая сторожа называлась Обышкинская, она находилась там, где Книга Большого Чертежа указывает Абышкин перевоз (в теперешнем Змиевском уезде), ниже речки Гомольши, на которой стояло Каменное Городище. Находившиеся на Обышкинской стороже дворяне и дети боярские ездили вверх по Донцу до устья реки Водолаги, где оканчивались разъезды первой сторожи, на 30 верст, а вниз по Донцу на 15 верст. Так как Обышкинская сторожа была еще южнее Коломацкой, то конный путь сюда из Рыльска и Путивля был еще продолжительнее.

    Третья сторожа - Балаклейская - была юго-восточнее и находилась при впадении реки Балаклеи в Северский Донец (теперь в Змиевском уезде); разъезды отсюда были вверх по Донцу до Шебалинского перевоза, на 15 верст, и вниз до Савинского к Каменному Ярку. Савинский перевоз по Книге Большого Чертежа находился в четырех верстах от Каменного колодезя. Наблюдение служилых людей простиралось вниз по Донцу также на 15 верст. Четвертая сторожа называлась Изюмскою, откуда было наблюдение до Савинского перевоза и вниз, до устья реки Оскола, на полтора дня пути. Эта сторожа была вблизи Изюмской сакмы. Пятая сторожа находилась у Святогорского монастыря. Вверх по Донцу станичники являвшиеся сюда из Рыльска и Путивля, разъезжали до устья Оскола, приблизительно на 15 верст расстояния, а вниз - до устья реки Тора (Торца), на 30 верст. Шестая сторожа - Бахмутская - была на устьях реки Черного Жеребца, левого притока Донца. Отсюда ездили вниз по Донцу, до устья реки Боровой, протекавшей в своем нижнем течении параллельно с самой восточной татарской сакмой - Калмиусской. Для достижения устья Боровой необходимо было проехать не менее дня. Наконец, седьмая сторожа - Айдарская - была расположена при впадении реки Айдара в Донец. Эта сторожа достигала крайнего восточного предела бассейна реки Донца и отстояла от Рыльска на 450 верст и от Путивля на 430. Это расстояние показывает, как далеко от родины происходила служба дворян и детей боярских Путивльско-Рыльского края и какие опасные места обслуживались ими вблизи центра татарских кочевищ.

    Таким образом, все указанные сторожи, кроме первой, были расположены по реке Донцу, так что захватывали все его течение, без промежутков. Разъезды происходили по левой стороне реки Донца, так как она была низменная и представляла степь, по которой кочевали татары; здесь-то и приходилось следить за ними.

    Невольно, - говорит после перечисления сторож, профессор Д.И. Багалей, - поражает нас громадное расстояние, на которое были удалены от своих городов - Путивля и Рыльска - донецкие сторожи. Неудивительно, что сторожевая служба считалась очень трудною и опасною; крайние разъезды детей боярских отстояли на 400 верст от Рыльского и Путивльского уездов. Впрочем, для некоторого обезопасения донецких сторож были устроены более близкие к Путивлю и Рыльску разъезды. Было 7 ближних путивльских сторож и 3 рыльских. Они были расположены в пределах Курского края.

     Нельзя не отметить того факта, что после осмотра сторож князем Тюфякиным и дьяком Ржевским было сделано новое их распределение. Коломацкая сторожа была переведена к верховью реки Ольшанки, притока реки Уды (в Харьковском уезде). Это было сделано потому, что к Коломаку приходили каневские черкасы и громили сторожу. На новых местах ратные люди ездили по Муравскому шляху на день пути и вверх по реке Уде до Оленьего брода на 30 верст. Для доставления вестей бывшие на сторожах дети боярские должны были проскакать громадное протяжение между реками Пслом и Ворсклой, переправиться где-нибудь через первую реку, а потом направиться к Рыльску или Путивлю. Вторая сторожа была перемещена на реку Гомольшу. Отсюда ратные люди ездили к берегам реки Орели, а укрывались от степняков в лесах по реке Межу. Стало быть, 2-я сторожа приблизилась к Муравскому шляху для наблюдения за этим любимым путем набегов татар. Айдарская сторо́жа была упразднена, потому что крымцы около нее не ходили, но разезды Бахмутской сторожи теперь должны были достигать до устья Айдара.

    Еще дальше сторож простирались разъезды путивльских и рыльских станичников - дворян и детей боярских. Первая станица ездила из Путивля к верховьям реки Самары, находившимся недалеко от реки Тора (в местности около города Славянска). Из этого обозначения, видно, какое громадное расстояние захватывал разъезд 1-ой станицы. Путь ее был таков: из Путивля к верховью реки Бобрика, а оттуда к реке Суле. Переправившись через Сулу - с верховьев реки Груни ко Пслу, переехавши Псел - на Кубенскую могилу; затем, переправившись через реки Ворсклу, Мерл и Коломак у Коломенского городища, ехали полем по Муравскому шляху до верховьев рек Водолаги и Берестовой, вниз по Донцу до Святых Гор, потому же вверх по Торцу до верховьев реки Самары. Переехав Торец, станичники возвращались тем же путем в Путивль.

    Гораздо далее ездила 2-я путивльская станица - к реке Миусу, на пограничье земли Войска Донского. Выехав из Путивля, ратные люди ехали до реки Псла и переправлялись через него у Липецкого городища (возле него находится теперь город Сумы), а затем ехали к верховью реки Боромли, вниз по Боромле до Ворсклы, в Лосицах переправлялись через эту реку, а приехав к р. Мерлу, ехали полем к Змиеву кургануи Донцу. Переправившись на ногайскую сторону этой реки, ехали вниз по ее течению до р. Жеребца, а потом переезжали крымскую его сторону между реками Бахмутом и Жеребцом, ехали вверх по Бахмуту к девяти курганам, которые находились в верховьях р. Миуса. На девятом кургане, крайнем от Миуса, была большая яма, в которой росли терн и бозовое дерево. Под этим курганом лежал Царев шлях, которым крымский хан ходил к Астрахани. Крайним местом разъезда путивльских детей боярских был дуб, росший у истоков Миуса, на котором был насечен крест.

    Третья станица отправлялась из Рыльска к верховью реки Орели (в нынешнем Змиевском уезде, Харьковской губ.). Из Рыльска ехали на Карпово строжевье (где потом был устроен город Карпов) и по берегам Ворсклы до Грайворона и на верховья р. Мерчика, оттуда к верховьям рек Водолаги, Орчика, Берестовой, Гомольши, Чепели и, наконец, Орели. Здесь осматривали "признаку2, положенную князем Тюфякиным и дьяком Ржевским на дубу, на котором были написаны год, месяц, число и имена князя Тюфякина и дьяка Ржевского.

3.

    Нечего и говорить, что при разъездах детям боярским и вообще ратным людям - необходимо было зорко следить за татарами, которые пускали в ход всевозможные хитрости, для того чтобы обмануть станичников. Часто татары, сидя на лошадях, старались так пригибаться к их спине, что в некотором отдалении казалось, будто в степи пасутся одни лошади.

    Набеги татар были зимние и летние. Первые обыкновенно отличались более грозным характером, вторые предпринимались в гораздо меньших размерах, под предводительством какого-либо мурзы. Для того, чтобы скрыть свое движение от воинов, говорит Боплан [8], которые делают постоянно разъезды по степи, это движение идет обыкновенно по лощинам; ночью татары не разводят огней, высылают постоянно вперед удальцов, для того чтобы захватить "языка" [9]. Все татарское войско - на конях; мало того, у каждого татарина имеется еще по две запасных лошади, для того чтобы сложить на них потом добычу или, в случае необходимости, спасаться бегством. "Не столь часты деревья в лесу, - как татарские кони в поле, их можно уподобить туче, которая появляется на горизонте и, приближаясь, более и более увеличивается. Вид сих легионов наведет ужас на воина самого храброго. Татарские кони, которых называют бакематами, способны переносить почти невероятные трудности; они в состоянии проскакать без отдыха 20 или 30 миль; в случае преследования татарин, несясь во весь опор, перескакивает с усталого коня на заводного, прежний конь начинает скакать с правой стороны своего хозяина, чтобы тот, в случае нужды, мог снова перескочить на него. Здесь одинаково достойны внимания и ловкость татарина и сообразительность его лошади". Татары не брали с собой обоза. Они были так выносливы, что могли в течение 4-х дней не есть и делать все необходимое. С такою-то грозной конницей должна была бороться дворянская военная сила Курского края.

    Кроме сторож и разъездных станиц, были назначаемы еще особые стоялые головы для наблюдения уже за сторожами и разъездами [10]. Эти стоялые головы в свою очередь рассылали станицы по следующим направлениям. Первый голова из Путивля стоял под Муравским шляхом на реке Мерле, разъезды от него направлялись в правую сторону между Орчиком и Коломаком по Кончаковскому шляху на один день пути. Для переезда на нижние шляхи станица ехала к Днепру, к устью реки Орели, отстоявшему на 4 дня пути от Мерла; налево разъезды шли до Соленых озер на три с половиною дня пути, при чем станичники переезжали Муравский, Обышкинский, Шебалинский, Савинский и Бирюцкий шляхи.

    Другой голова стоял у Соленых озер, против реки Береки, на левой стороне Донца. От него станицы ездили первая на правый берег Донца, к верховьям р. Орели, в продолжение полутора дня; вторая - вниз по Донцу до устья р. Айдара, на два дня езды. Если же Государь приказывал переезжать и нижние шляхи по реке Донцу, которыми ходил крымский хан, то нужно было ехать к устью Айдара, а оттуда на Астрахань через реки Явсюг и Деркул, до Глубоких ям; пути туда было семь дней (от Рыльска и Путивля расстояние было более 600 верст). Третий голова в случае надобности посылал свою станицу к верховьям рек Торца, Миуса и Бахмута, на расстояние почти четырех дней пути.

    Первый рыльский голова стоял на верховье Ворсклы. От него одна станица ездила к Кончаковскому шляху, на 2 дня пути; в случае надобности доезжала до Днепра, на 6 дней пути. Другая станица ездила через Муравский шлях к верховьям рек Везелки и Угрима, потом через Люботин и Вязовой колодези к Донецкому и Хорошеву городищам, отсюда - к верховьям Берестовой и Орели. Здесь станичники должны были осмотреть Муравский шлях и признаки. Путь сюда брал 3 дня. Другой голова стоял под Муравским шляхом у Водолаги. Одна из его станиц ездила к устью Орели, а другая на верховья речки Чепели; отсюда - к верховьям Самары и обратно к Водолаге. На эту езду надо не менее четырех дней пути.

    Мы несколько подробнее остановились на описании путей станиц, разъездов и сторожей потому, что они отлично характеризуют нам сущность службы дворян и детей боярских Курского края в степи.

    Эта служба Путивльских и Рыльских дворян и детей боярских не исключала службы у себя на родине, где надо было "стеречи" Русско-Литовскую границу. Там и здесь, военно-служилые Путивльцы и Рыляне проливали кровь свою в неравных боях со врагами. За службу свою, засвидетельствованную ратоборством, кровью и смертью, они получали поместья и жалованье Государево, подавая свои челобитные Государям. Сохранились в архиве Министерства Юстиции [11] челобитная, доклад и боярский приговор 1577 года о выдаче денежного жалованья беспоместным детям боярским Путивльцам и Рылянам. В этом докладе было изложено следующее: "Лета 7085-го (1577-го) били челом Государю и Великому Князю Ивану Васильевичу всея Руси дети боярские Путивльцы и Рыляне поместные и беспоместные о Государевом денежном жалованьи, чтобы их Государь пожаловал своим Государевым жалованьем. И бояре - князь Иван Федорович Мстиславский с товарищи да диак Василей Щелкалов, выслушав челобитную Путивльцев и Рылян детей боярских, в выдаче денежного жалованья отказали до 88 (1580-го) года, а безпоместным приговорили: Государево денежное жалованье дати по указу, какой указ последовал в Поместном приказе и выписати кто из них испомещен и кто нет. По выписи оказалось детей боярских поместных 69 человек, да и те испомещены по окладом (окладам) не сполна, иные вполы, иные в третий и четвертый жребий; иным дано на усадища [12] не по многу, а неиспомещенных 99 человек, а денежного жалованья иметци (имеется) им дати в их оклады 877 рублей".

    "Память" была отослана в Большой приход [13] и деньги по памяти взяты сполна и Путивльцам и Рылянам беспоместным в их оклады сполна. "Путивльцы и Рыляне - боярские дети, находившиеся в то время в Москве, получили здесь свое жалованье, а тем, кто проживал в Путивле и Рыльске оно было послано с сыном боярским Московского уезда с Григорьем Лободимским и с Путивльцами и Рылянами - с Фомою Бедаревым с товарищами. Лободимский в обоих городах раздал жалованье и "книги, что кому дано, и записи поручня в Государевой службе на детях боярских к Москве привез и отдал в Разряде".

    Трудна была служба рыльского и путивльского военного сословия дворян и детей боярских на сторóжах, в станицах и разъездах, между прочим, и потому, что крымские татары и ногайцы всеми мерами старались о том, чтобы находить новые тайные пути для того, чтобы проникать в пределы Московского государства. Профессор И.Д. Беляев говорит об этом так: "крымцы всюду преследуемые сторожами, высылаемыми из городов Московской украйны, прокладывали новые пути, но сторожа отыскивали эти дороги (сакмы) и доносили Московскому Правительству, которое принимало свои меры. Таким образом, в последние годы царствования Иоанна Грозного, открыта была новая дорога крымцев через Кальмиус и Донец под Гребенниковыми горами между реками, из которых одни по правую сторону впадают в Дон, а по левую в Донец [14]. Для обсуждения этого вопроса в 1571 году были собраны в Москве к князю Воротынскому путивльские и рыльские станичные головы, которые показали, что нужно усилить сторо́жи на Осколе Усть-Убли и на Донце усть-Богатый Затон. Так как Путивль, Белгород и Оскол, впоследствии получивший имя Старого Оскола, были опорами на котором базировалась Белгородская охранительная черта, то мы остановимся несколько подробнее на службе и ее условиях военно-служилых людей дворян и детей боярских на Осколе.

    По совету станичных голов был поставлен стоялый острожок в четырех верстах от теперешнего города Старого Оскола на Осколе-Усть-Убли, Убля же впадала в Оскол с левой стороны несколько южнее реки Оскольца. Таким образом на крайнем востоке Путивльско-Белгородско-Курского края был начат дозор за юго-восточным рубежом. Усть-Ублинский острожок существовал в течение 15 лет, исполняя свое назначение. Когда в 1574 году вновь назначенный начальником сторожевой службы Никита Романович Юрьев многие острожки, сделавшиеся известными крымским и ногайским людям уничтожил или перевел в другие места, то Усть-Ублинский оставил неприкосновенным и стоялому голове, начальствовавшему над детьми боярскими и казаками велел посылать разъезды по-прежнему. Боярин Никита Романович Юрьев так искусно расположил разъезды голов, что они охватывали все пути крымцев и сносились беспрестанно друг с другом.

    Через три года после этого, когда по указу Царя Иоанна Грозного были произведены новые перемены в сторожевой службе, Усть-Ублинский острожок не только не был тронут, но даже усилен более вооруженными детьми боярскими, которые верстались, кроме денежного, еще и земельным жалованьем, "дабы людям бесконным не быть и для пользы Государева дела иметь добрых коней". Но еще более стала важною и ответственною служба детей боярских в Усть-Убле, когда станицами Курских военно-служилых людей была открыта вновь проложенная татарами Калмиусская дорога, подходившая к истокам рек Котла и Убли. Созванные по этому поводу боярином Юрьевым станичные головы Курского края сказали, что если не стоять стоялым головам на Осколе Усть-Убли, то и дорогу ту новую Калмиусскую уберечь нельзя.

    В 1678 году на первую смену в Усть-Ублинский острожок был назначен стоялым головою сын боярский Богдан Дашков, который и прибыл на Усть-Убли 22-го апреля. Проверив детей боярских и казаков по списку, присланному из Москвы, он немедля послал первую станицу, за нею чрез 2 недели другую, затем третью и так далее Кроме того он ставил на ближайших сторо́жах по 4-6 человек детей боярских, да с ними по 2-4 человека для разъездов. Дашков со своими военно-служилыми людьми пробыл до 22-го июня и был сменен стоялым головою Михайлою Есковым, который чрез 3 месяца в свою очередь был сменен своим товарищем и т.д.

    Во второй год существования Усть-Ублинского или Оскольского дозора, был произведен по распоряжению боярина Воротынского поджог южных степей на огромном, пространстве. Этот страшный пожар, начавшийся осенью разливаясь всепожирающим пламенем, коснулся и Оскольского края, но не дошел до Усть-Ублинского острожка.

    Дворяне и дети боярские вместе с казаками служили на Усть-Убле до 1586 года. В этом году средоточие местной сторожевой власти перешло довольно далеко на север в город Ливны, лежащий на Муравском шляху. Впрочем сторожевая служба детей боярских не прекратилась, станицы и сторо́жи по-прежнему посылались в Усть-Ублинский округ. Так было семь лет. В 1593-м же году, по указу Государя Федора Иоанновича основывается новый город Оскол, на устье реки Оскольца, первоначальное население которого составилось из ратных людей¸ дворян, детей боярских полковой и станичной службы, стрельцов, пушкарей и др. В это время в окрестностях Оскола еще не было поселений, не было даже и признаков жилья на далекие расстояния от города.

    Как увеличилась строгость дисциплины в службе дворян и детей боярских во время Царя Иоанна IV-го, можно видеть из того, что ежегодно наместники и воеводы доставляли в Разряд подробные росписи всем сторо́жам и станицам, бывшим в продолжении года. В расписании отчетливо были показаны все приезды на службу, с означением, кто сколько дней был в дороге и на какой срок явился в назначенное ему место и кто его сменил и когда.

    Такую пограничную службу несли предки путивльского, рыльского и оскольского Дворянства, а впоследствии и других Дворянств Курского края, за что были жалуемы от Государей поместьями на свое содержание. Из Московской Степенной книги и актов Московского стола, а также разрядного приказа [15] видно, что эта служба поистине была запечатлена кровью и смертью ратных людей. Как увидим ниже, иногда татары вырезывали и избивали целые разъездные станицы, но на их место немедленно являлись новые, а по уездам и городам созывались новые силы дворянской конницы.

4.

    Рассмотрим же теперь, что должны были исполнять на ратной службе Путивльцы и Рыляне как в царствование Иоанна Грозного, так и в последующее время.

    Еще в 1571 году князь Воротынский был назначен по Царскому повелению ведать станицы и сторо́жи Московской Украйны. Государь приказал своему боярину князю Михаилу Ивановичу Воротынскому "ведать станицы и сторо́жи и всякие свои Государевы польские службы. В городы: в Путивль и на Тулу, и на Рязань, и в Мещеру и в иные украинные городы и в Северу послати по детей боярских по письменных по станичных голов и по их товарищев указал (Государь) а ездить из Путивля, Тулы, Рязани, Мещеры на поле к розным урочищам и которые преж сего езжали за десять или за пятнадцать лет и велел всем им бытии в Москве из ближних городов в тот же день по Крещенье Христове, а Путивльским две недели спустя по Крещенье Христове. Да и того осадным и станичным головам велел сыскивати, которые будут дети боярские в станице и на сторо́жи не ездят за старостью и за увечья или за которое иное дело, а наперед того езживали или будет которые дети боярские и в полону были, а ныне из полону вышли, и всех тех сыскав велел прислати к Москве часа того на те ж сроки" [16].

    Когда они явились, то Воротынский расспросив их о том, как бы Государеву станичному делу быть прибыльнее, велел написать приговор. В том же 1571 году по приказу князя Михаила Ивановича Воротынского установлен был строгий распорядок станичной, сторожевой и разъезжей службы. Не излагая всего распорядка, как имеющего специальное значение, мы, тем не менее, остановимся на главнейших его чертах, чтобы хотя несколько, в виду отсутствия других подробных источников, характеризовать значение и свойство службы предков Дворянства Курского края. В приговоре, между прочим, сказано: "стеречи бережнее и стояти с конь не сседая, ездити направо и налево, станов не делати, а огни класти не в одном месте, коли каша (кашу) сварити, и тогда огня в одном месте не класти дважды, а кто в каком месте полднивал, и в том месте не ночевать, а кто в каком месте ночевал, и в том месте не полднивать".

    Далее в порядке сторожевой службы сказано, что подстерегши воинских людей [17], станичники должны были отправлять их в украинные города, а самим ездить по сакмам. Если увидят воинских людей, то посылать вести не от одного места, а от разных мест и не к Путивлю и Рыльску, а куда к городам ближе. Для детей боярских станичников необходимо было иметь коней добрых, "а нечто которую станицу разгонят [18], и на тое место станицу другую послати, которой за которою доведется рядом по росписи ехати, а по иные станицы тотчас грамоты послати, и сроки им по тому ж расписати, с которого числа доведется. А в Москве от Царя в Путивль к наместникам или воеводам писати грамоты ежемесяц и посылати станицы по тем местом (местам), откуда которые князь Михаил Иванович Тюфякин да диак Ржевской, которым Иоанном Грозным было приказано заведывать украинскими службами, в том числе и рыльско-путивльскою, пошлют, куды станицам ближе ходити из Путивля ли или из Рылеска, чтоб однолично посылали станицы на поле с тех сроков, которые в приговоре писаны. А которые станицы татары или ногаи возьмут или разгонят, посылати станицу рядом и писать Государю Иоанну Васильевичу, когда наместники станут отпускати станицы".

    В том же 1571 году князь Тюфякин и дьяк Ржевской были посланы головами досмотрити (наблюдать) от Крымской стороны. После досмотра сторо́жей они, изучив прежнее состояние сторожевой службы, составили новый устав, который самым точным образом определял станичную службу. Из него видно, какую тяжелую жизнь вели в степях станичники. "Они, - говорит профессор Д.И. Багалей, главным образом, должны были заботиться о том, чтобы определить, конечно приблизительно количество неприятеля, для этого пользовались всякими признаками. Ездил один сторожевой атаман по реке Торцу и видел много огней и слышал прыск и ржанье лошадей... не доехав двадцати верст до Северского Донца, увидел пыль великую, а по сакме казалось ему, что было неприятелей 30,000 человек. Значит, огни, фырканье и ржанье лошадей, пыль, следы копыт - все это служило признаками для станичников".

    К тому же времени относится касающийся Курского края боярский приговор о том, как давать детям боярским "проезжее и изрон". "Лета 7079 марта в 6-й день, - сказано в этом приговоре, - бояре князь Иван Дмитриевич Бельской, да князь Михаил Иванович Воротынской и все бояре приговорили: путивльским станичным головам, которые ездят из Путивля на поле, давать проезжее по 4 рубля, а детям боярским, которые ездят с ними в станицах, тем детям боярским давать проезжаго по 2 руб. человеку по прежнему обычаю, а за изрон [19] по воеводской отписке и ценовым спискам платити вполы".

    Из этого акта видно, что хотя устройство полевой службы от Крымской стороны последовало в 1571 году, но путивльцы и рыляне гораздо ранее несли эту службу, что свидетельствуется выражением "по прежнему обычаю".

    Из росписи сторож, на которых служили дворяне и дети боярские нашего края, мы видели, что на Донце их было семь [20]. "А быти, сказано в росписи, на тех Донецких сторожах из Путивля да из Рылеска, а стояти с головами, переменяясь по статьям, которые будут дети боярские в дозорщиках в одной статье голова - сын боярской доброй, да с ним сын боярский ж, а на сторожу 42 человека в одну статью, а во второй статье голова и дети боярские по тому ж, итого их на три статьи 132 человека. А посылают на те на семь сторож из Путивля да из Рылеска в головах по сыну боярскому да на всякую сторожу по сыну боярскому, да со всяким сыном боярским по три человека севрюков. А опосле первой статьи на другую и на третью детей боярских и севрюков посылати по тому ж. Детям боярским, которые ездят в головах и в сторо́жах, дают жалованье по книгам".

    Но этим не ограничивалась военная служба Путивльцев и Рылян, им нужно было делать разъезды. Выше мы указывали конечные пункты этих разъездов в степях. На Донецких станицах назначалось росписью ехать до Святых гор, переехати Самарский верх [21] и отсюда поворотити на Путивль. Ездить же далее не было назначено потому, что вверх по реке Самарии и Орели князь Михаил Иванович Тюфякин да диак Ржевской быти не успели, потому что прибежал сторож и сказал, что пошел царь Крымский на Государевы Украйны и они поспешили к украинским городам для Государева дела. А тот проезд писали выпрашивали атаманов путивльских и рыльских Саввы Сухорукова да Степана Суковкина [22]. Из Путивля ездити к верху - к Тору и Миюсу до его верховья, до Бахмутовых столпов на гряду [23] прямо, а с тое гряды видети девять курганов, а на 9-м кургане - яма великая стать в ней до 10 человек на конех. Из Путивля разъезды были до устья Псла и до Днепра и до устья Ворсклы, также по шти (шести) детей боярских, которые остались от других служб [24].

    В 1577 году станичные головы и станичники дворяне и дети боярские и других чинов ратные люди, били челом Иоанну Грозному о жалованье за станичную службу о проезжем и изроне и о зимнем жалованье, так как летнее ими уже было получено. По приговору бояр Государем было даровано им жалованье "в одноряд для их нужи и зимняго проезду".

    Когда в 1577 году Правительством было сделано распоряжение о том, чтобы детей боярских Путивльского и Рыльского уездов на польскую службу распределяли не воеводы обоих городов, как было прежде, а дьяки Разряда, то было, кроме того, постановлено: "А детей боярских с головами, выпрашивая лутших людей, кого на польских (полевых) службах станет в правду, а не по недружбе, а дважды бы детей боярских вряд на польскую службу не посылати, разве для великия нужи будет переменити их некем или по их охоте".

    Это постановление имеет особый интерес. Из него видна забота Правительственной власти о том, чтобы, на сколько то возможно, уравнить тяжесть службы военного сословия, чтобы воеводы не обижали детей боярских отправляя их из Путивля и Рыльска не в очередь - "по службе". Для этого предписан способ опроса лучших людей, которые не захотят кривить душою и скажут сущую правду. Затем, запретить дважды кряду посылать на полевую службу Правительство было вынуждено тем обстоятельством, что ранее такая служба практиковалась. Наконец, в данном постановлении можно видеть то, что Путивльцы и Рыляне до такой степени были заняты службою, что иногда и переменить их было некем.

    Новое постановление о службе детей боярских было сделано в 1580 году. По указу Царя Иоанна Васильевича боярин Никита Романович Юрьев и дьяк Щелкалов приговорили о путивльских станицах - "ездити вперед (впредь) в станичных головах детем (детям) боярским добрым с больших статей с 400 и 500 четьи, которым бы людем в таком великом деле верити, а товарищам голов ездити в середних статей со 100-150 четей, которые были бы конны и собою молоды и резвы и просужи [25], а которые ездили с малых статей, тех оставити в полку, в рядовой службе, чтобы в станичной службе, - в худых ездоках [26] порухи не было".

    Этим постановлением был несколько видоизменен порядок службы в том отношении, что ответственные должности начальников отрядов (голов) были предоставлены исключительно великопоместным дворянам и детям боярским Путивльского и Рыльского края. Целью этого изменения, очевидно, было желание Правительства ставить во главе важного государственного дела - охраны границ - наиболее выдающихся по величине своих поместий и земельному цензу помещиков. К концу 16 века охрана южных и юго-западных границ именно в местности Курского края приобретает особенную важность. Она передвигается сюда с севера, чем объясняется устройство по Курскому краю впоследствии Белгородской черты и нового ряда укрепленных городов, естественно поведшее за собой заселение нашего края военным служилым сословием, которое было родоначальником Курского Дворянства в других уездах теперешней Курской губернии. Центр тяжести охраны и защиты границ переместился сюда и, разумеется, на долю высшего сословия выпала тяжелая и в высшей степени важная служба еще на долгие годы.

    Сообщим имена особенно замечательных своею деятельностью в царствование Иоанна Грозного станичных голов и детей боярских, которые в 1577 году были для совещания вызваны в Москву. Из Путивльского края были Василий Тимофеевич Панютин, Николай Данилович Панютин, Гавриил Дмитриевич Кульнев, Семен Иванович Безобразов, Семенко Гавриилович Исупов, Петр Иванович Жуков и Офонасий Ондреевич Тютчев.

    Итак во второй половине царствования Иоанна IV Курский край стал заселяться все более и более. Во главе населения как мы видели, стояло, по своей государственной службе Дворянство, которое в то время, как это видно из тогдашних актов, называлось преимущественно детьми боярскими. Такое наименование принадлежало служилым людям Курского края. Будучи представителями высшего класса окраинных городов, они стали, по указу Иоанна с 1558 года получать постоянное жалованье, так как в указе этом было сказано, что Государь "бояр, вельмож и всех воинов устроил кормленьем и праведными уроками, кто чего стоит, а городовых в четвертый год, иных же в третий год денежным жалованьем". Это правило было применено в 1558 году и к служившим ратную службу детям боярским Путивля и Рыльска, из которых, смотря по службе, одни получали денежное жалованье в четвертый, другие в третий год.

[1] То есть, окраинных, лежащих на окраинах Государства.
[2] "Государевы служилые люди", 108 стр. и след.
[3] Московская книга Степенная.
[4] То есть, в 7080 - 1572 году.
[5] То есть, в 1576 году.
[6] Т. на будущее время.
[7] Проф. Д.И, Багалей. Очерки из истории колонизации степной украйны. 91 стр. и след.
[8] Д.И. Багалей, 90 стр. и след.
[9] Пленника, у которого узнавали о неприятелях.
[10] Д.И. Багалей. 97 стр. и след.
[11] Московского стола № 1-й.
[12] Слово "усадище" означает усадьбу.
[13] Приходная государственная или Царская казна.
[14] " О сторожевой, станичной и полевой службе на польской украйне до Царя Алексея Михайловича" И.Беляева.
[15] Акты эти хранятся в Архиве Министерства Юстиции.
[16] Московская книга степенная № 1-й. Архив Министерства Юстиции.
[17] Разумеется - татарских или ногайских.
[18] То есть, татары, которые, как видно из актов Московского стола, успевали иногда внезапно напасть на сорожи, станицы и разъезды, избивали ратных людей, брали в плен, продавали в рабство, иногда до последнего человека.
[19] Ущерб, убыток, потеря.
[20] Седьмая сторо́жа была Айдарская, впоследствии упраздненная.
[21] То есть, место истока реки Самары. Арель - река, настоящее теперь имя Орели.
[22] То есть, роспись разъездам сделана по совещанию с атаманами или головами.
[23] Гряда - цепь гор или холмов.
[24] Этот факт свидетельствует о такой интенсивности службы рылян и путивлян - детей боярских, что их оставалось в поместьях очень немного.
[25] То есть, старательны.
[26] То есть, от худых ездоков.

                                            ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ КУРСКОГО ДВОРЯНСТВА.

 
                                                                      Глава седьмая

                                              ЦАРСТВОВАНИЕ ФЕДОРА ИОАННОВИЧА

    Географический очерк Курского края. – Распределение древнейших уездов Курского края. – Преемственность населения. – Пространство, пределы и состав территориальных единиц Курского края. – Северная его граница. – Значение г. Ливен. – Муравский шлях и Калмиусская сакма. – Оскольский край. – Белгородский полк. – Отношение Черниговского края к Путивлю. – Города Курского края в 17 веке. – Возрастание дворянского сословия в Курском крае. – О Курской чудотворной иконе Знамения Богоматери. – Устроение новых городов. – Переселение дворян Рыльского и Путивльского уездов в Курск, Оскол и Белгород. – Прикрепление крестьян и значение этого закона для Курского края. – Изменение дворянской сторожевой и станичной службы в Курском крае. – Новое распределение служебной деятельности детей боярских в 1586 г. – Добровольный вызов детей боярских Рыльска и Путивля на военно-боевую службу.

1.

   Местность, на которой жило и действовало в конце 16 и в 17 веке Курское дворянское население, представлявшее собой военно-служилое сословие, составляет Курский или иначе сказать Белгородско-Курский край [1], в обширном значении этого слова.

   Излагая историю Дворянства Курского края, мы разумеется, должны сказать о той местности и ее дворянском населении, которая составляет в настоящее время территорию Курской губернии. В этом отношении мы встречаемся с тем благоприятным фактом, что все те уезды, которые образуют Курскую губернию, как нынешнюю административную единицу, созданную уже в конце 18 века, в предшествующее время составляли в своей совокупности Курский край. Дело в том, что ни один из уездов Курского или Белгородско-Курского края не был впоследствии отторгнут от Курской губернии при разных изменениях в территориальном положении губерний средней России. Очертание границ древнего Курского края (16-17 веков) остаются почти теми же, какими мы их видим в нынешней Курской губернии. Отсюда можно видеть, что и состав дворянского военно-служилого населения, занимавший поместья и вотчины в уездах Курского края того времени, почти всецело вошел в состав Дворянства Курской губернии. В самом деле: Путивльский, например, и Рыльский уезды заключали в себе части Суджанского и Дмитриевского уездов и Льговский уезд, и все это пространство и население мы теперь находим в пределах Курской губернии. Суджанский уезд, относившийся в Княжеский период Русского Государства к Курскому краю, хотя впоследствии примкнул к южным местностям России, но затем опять вошел в состав Курской страны. На востоке граница уездов Старооскольского, Новооскольского и Корочанского по отношению к Воронежскому краю осталась почти такою же, какою была и в древнее время Русской истории. На юге города Слободской Украйны, которые в позднейшее время образовали Харьковскую губернию, – Чугуев, Валки, Харьков, Вольный, находились уже не в Белгородской черте, а за нею. На севере многочисленное дворянское население теперешних Фатежского, Щигровского, и Тимского уездов и части Дмитриевского на Свапе уезда примыкало к Курску и служило по этому городу. Не имея возможности вдаваться в подробности и ограничиваясь пределами задачи нашего труда, мы должны констатировать тот факт, что древний Курский край и современный пре6дставляют в территориальном отношении более или менее однородные понятия и стало быть сохраняют полную преемственность в истории своего населения вообще и дворянского в особенности.

   Рассмотрим пространство, пределы и состав территориальных единиц, образовавших древний Курский край. При этом считаем нужным сказать, что по отношению к городам Белгородско-Курского края, вследствие их неодновременного основания, придется дать те сведения, которые относятся к 17 столетию.

    На севере Курский край граничил с Орловским краем, который, как это видно из исторических данных, жил более или менее отграниченною жизнью от Курского края, тяготея к северу. Условия жизни Орловского края также значительно отличались от условий жизни Курского края, так как Татары, Ногайцы и другие враги Русского Государства не могли в значительной мере нападать на Орловский уезд, который и не требовал военно-боевой службы от местного дворянского населения в той степени, как это было необходимо в Курском крае. К северо-востоку лежал Ливенский край, который имел значительную связь с Курским. Ливны некоторое время были средоточием сторожевого управления некоторых местностей Белгородской черты, как раз возле города Ливен (Ливна, по древнему) шел знаменитый Муравский шлях, недалеко к нему примыкала Калмиусская сакма, прорезывавшая, как известно, Курский край, при чем Муравский шлях достигал Перекопа. У Ливен на реке Сосне была переправа. В 1627 году Ливны уже существовали, как польский [2] город, деятельность которого была связана с Оскольским краем. К этому краю примыкали уезды Воронежский, Коротоякский и Ольшанский, которые также имели постоянные служебные сношения с курскими порубежниками. Из Оскольского края в Воронежский край регулярно являлись отряды военных людей и служили в сторожах и разъездах, несли они службу и в отдаленном от Оскола Дивногорском монастыре. На юге, где к Курскому краю примыкали Валуйский, Усердский, Чугуевский, Харьковский и др. уезды Слободской украйны, мы замечаем тесную связь военно-боевой службы дворянского населения между этими уездами и Белгородско-Курским краем, тем более, что долгое время города того и другого края принадлежали к одному Белгородскому полку, составлявшему военно-административный отдел или по тогдашнему выражению – разряд. На юго-западе мы можем также заметить общую служебную жизнь уездов: Хотмышского, Миропольского и Суджанского с одной стороны и Вольновского, Ахтырского, Лебединского и Белопольского с другой. Наконец, Рыльский и Путивльский уезды притягивали к себе Черниговщину: Новгород-Северский, Недрыгайловский и Черниговский уезды. Новгород-Северцы дворяне и дети боярские издревле служили и были записаны в десятни по Рыльску, а Недрыгайловцы и Бобриковцы по Путивлю. В конце 17 столетия некоторое время Путивльский и Рыльский уезды состояли в Севском полку или разряде, а остальные уезды в Курском крае в Белгородском полку, но это административное деление не оказало особого влияния на единение дворянского военно-служилого класса всей Курской страны.

    Нужно сказать, что Путивляне притянули к себе часть Черниговского края, между прочим, тем, что они с воцарением Государя Михаила Федоровича начали наступать на Польско-Литовскую землю и воевать ее города, дело это пошло очень успешно [3] города Черниговщины были завоевываемы путивльско-рыльскими отрядами военных людей дворян и детей боярских, которые за это получали от Михаила Федоровича разные награды, завоеванные же города, острожки и земли поступали в состав Путивльского края.

    В заключение обзора пограничных территорий Белгородско-Курского края мы должны выделить особую, отдаленную от него военно-боевую службу дворян и детей боярских на страже в Святогорском монастыре, куда они являлись очередными отрядами после перехода нескольких сот верст и где оберегали окруженную со всех сторон дикою степью обитель, о чем нами будет сказано ниже. Служба охраны Святогорского монастыря была возложена на дворян и детей боярских Белгородцев.

    Укажем замечательные места каждого уезда Курской области, начиная с запада.
В Путивльском уезде находим более выдающимися городами: Путивль, Белополье, Терны, Недрыгайлов, Бобрик, Каменный.
В Рыльском уезде выделялись Рыльск, Ивановское, в Суджанском – Суджа, Мирополье, Кондратовка,
в Хотмышском – Хотмышск, Городное,
в Карповском – Карпов,
в Болховецком – Болховой,
в Белгородском – Белгород, Нежегольск,
в Корочанском – Короча (Красный город), Яблонов,
в Оскольском – Старый Оскол, Новый Оскол (Царев Алексеев), Жестовый острожек,
в Обоянском – Обоянь,
в Курском – Курск, Коренная пустынь.

   Все эти места были средоточием поселений с большим или меньшим количеством дворянского населения.

2.

    В царствование Федора Иоанновича дворянское сословие значительно возросло в Курском крае, сравнительно с предшествующим временем. До тех пор дворяне и дети боярские, главным образом, населяли Путивльский и Рыльский и отчасти Курский уезды, в конце же 16 века стала все более и более населяться степная окраина Московского Государства, в том числе и Дикое поле Курско-Белгородского края. Здесь строились города и другие укрепления и сюда высылались Правительством из северных областей жители, преимущественно из служилого сословия: дворяне, дети боярские и другие ратные люди. Так как еще при Государе Иоанне Грозном предприняты были меры для защиты от неприятелей южного рубежа, то естественно самую важную роль с Курском крае должны были играть военные люди, военное население, во главе которого стояли дворяне и дети боярские. При Федоре Иоанновиче было построено много новых городов. В 1586 году было повелено поставить на реке Быстрой Сосне Ливны, на р. Воронеж – Воронеж, в 1592 году выстроен был город Елец, в 1593 году было начато устройство и укрепление города Белгорода воеводами князьями Михаилом Ноздреватым и Андреем Волконским. К тому же времени относится и построение Белгородского Троицкого собора, ставшего впоследствии духовным центром всего обширного Курско-Белгородского края и городов Белгородского полка. В 1595 году был устроен город Оскол, впоследствии получивший название Старого Оскола вследствие переименования устроенного в царствование Алексея Михайловича города Царева-Алексеева в Новый Оскол. Оскол был поставлен в той части Дикого поля, где пролегал большой шлях.

    В 1597 году Царь Федор Иоаннович повелел перенести в Москву прославленную святыню Курского края Чудотворную Икону Знамения Пресвятой Богородицы, находившуюся в Коренной Пустыни. Во время пребывания ее в Москве, по Царскому повелению, вокруг иконы была сделана кипарисовая доска, с написанием вверху Господа Саваофа, а по сторонам ветхозаветных пророков; вся икона была украшена серебряным вызолоченным окладом, жемчугом, драгоценными камнями и, – по желанию Царицы Ирины Федоровны и Царевны Феодосии – богатой пеленой. В том же году икона была возвращена в Курский край, в Коренную Пустынь, где по повелению Государя уже началась постройка монастыря во имя Рождества Пресвятой Богородицы.

    В то же время сторожевые воеводы Иван Полев и Нелюб Огарев укрепили Курск и заселили его ратными людьми. По поводу устройства новых украинных городов в летописи читаем: “Того же году Царь Федор Иванович виде от Крымских людей своему Государству войны многие и помысля поставить по сакмам татарским городы и посла воевод своих со многими ратными людьми, они же шедше поставиша на степи городы Белгород, Оскол, Валуйку и иные городы, а до тех городов поставиша на украине городы: Воронеж, Ливну, Курск, Кромы и насади ратными людьми, те же городы праведною молитвою укрепились и ныне стоят” (Ник. Лет. ч.8, стр. 26-27).

    Таким образом при Федоре Иоанновиче в нашем крае устроились три важнейших центра на юго-восток от Путивльско-Рыльской области и сообразно с этим здесь появилось даже на первых порах довольно значительное дворянское население, без которого, как высшего военно-служилого элемента, которому было вручено важнейшее государственное служение, не имело бы значения и самое устройство городов. В непродолжительном времени класс дворян и детей боярских стал возрастать в местах их нового поселения. Как это возрастание было интенсивно, видно из следующего факта. В писцовых книгах уездов Курского края, составленных в первой половине 17 века, мы находим как в Курском, так и в Белгородском крае большое, по тому времени, дворянское население, выросшее в крупную величину в 50, 40, а иногда даже всего в 25 лет. Также выросло и пространство занятой дворянскими поместьями земли. Конечно, говоря так, мы имеем в виду с одной стороны возможность существования дворянского населения в Оскольском, Белгородском и в особенности в Курском уездах раньше основания Оскола, Белгорода и Курска, а с другой – переселение с севера дворян и детей боярских в местности нашей страны в самый момент построения названных нами городов. Но при всем том рост дворянского элемента в Курском крае является весьма заметным. Во всяком случае в царствование Федора Иоанновича пределы для жительства дворянского сословия расширяются к югу, при чем некоторая часть дворян и детей боярских, проживавших в Путивльском и Рыльском уездах по собственному желанию и по назначению Правительства переселилась в Курск, Оскол и Белгород.

   Так как Курск и в особенности Белгород стали выдающимися в то время центрами военных сил, Белгород же, кроме того, вскоре сделался центром всей польской, т.е. степной украйны, то в оба города и уезда прибыло и здесь сосредоточилось много дворян и детей боярских уже в царствование Федора Иоанновича. Что касается до Рыльского и Путивльского уездов, то государственная служба тамошних дворян и детей боярских оставалась тою же сторожевой, станичной и разъездной, впрочем с некоторыми изменениями, о которых скажем ниже. Заметим, что когда при Федоре Иоанновиче указывалось на необходимость устройства, кроме Оскола, города Карпова, то явилось предположение перевести туда из Путивля все станицы, но этот проект не получил осуществления, и путивльские дворяне и дети боярские остались на своих местах.

3.

    В 1591 году совершилось прикрепление к земле крестьян. Это была, прежде всего финансовая мера для правильного сбора податей. Немногие крестьяне были землеваладельцами-собственниками, они жили на частных землях, но имели право свободного передвижения, вследствие чего податная система не представляла собой ничего прочного. Прикрепление крестьян было совершено не по желанию Дворянства, и по узаконении его – всякий крестьянин, переселившийся из места своего жительства в другое, рассматривался как беглый, которого разыскивали и отдавали прежнему владельцу. Указ 1591 года не дал никаких новых преимуществ дворянам. Крестьяне были прикреплены к земле, а не к лицу землевладельца, они были теми же жильцами той или другой земли, только бессменными, крепкими земле. Зависимость крестьян от лица владельцев была установлена только в 18 столетии.

    Дворяне, кроме крестьян, крепких только земле, имели холопов кабальных и полных, которые были крепки лицу владельца. Указ 1597 года был тяжел для кабальных холопов, потому что он сравнял их с полными холопами, оставив только ту разницу, что кабальные холопы служили владельцу до его смерти, поэтому их нельзя было ни продать, ни заложить, полные же холопы составляли собственность своего владельца и переходили к его наследникам. Закон о прикреплении крестьян устанавливал, что если крестьяне бежали от поместных дворян, то за них должны были отвечать владельцы, платить подати, отбывать службу и разные повинности.

    Что касается до Курско-Белгородского края, то закон 1591 года не имел для местного Дворянства – вотчинников и помещиков почти никакого значения. Дело в том, что у служилого сословия детей боярских, которые составляли подавляющее большинство Курско-Белгородского дворянского сословия, почти не было крепостных крестьян. Это явление мы наблюдаем не только в 16, но и в 17 веке. Дети боярские вели свое хозяйство трудами рук своих и членов своей семьи, вследствие чего на своих земельных участках вспахивали и засевали незначительную площадь земли, около 15, а то и 10%, предпочитая заниматься другими отраслями сельского хозяйства, например, скотоводством. Закон 1591 года имел для Курского края то не благоприятное последствие, что из северных местностей, где крестьян было много, они бежали в наш край, надеясь здесь устроиться иначе и более желательным для себя образом на поместных землях и в городах, но беглецов преследовали розыски и поимки, что вызывало неприятные явления для курских вотчинников и помещиков в разных отношениях.

4.

    В 1587 году сторожевая, станичная и разъездная служба рыльских и путивльских дворян и детей боярских, по указу Государя Федора Иоанновича и боярскому приговору несколько изменилась. По отписке путивльского воеводы князя А.Хворостинина некоторые Донецкие сторожи были сняты, но за то вместо них были посылаемы на отдаленные от Курского края берега Северского Донца станицы Путивлян и Рылян детей боярских. Причина этого изменения была очень важная. Дело в том, что вследствие знания Татарами и Ногайцами, где именно находятся постоянно сторо́жи, они нападали, подкрадываясь, на сторожи, и находившиеся здесь дети боярские гибли понапрасну, даже не имея часто возможности доставить вести о приходе Татар. Вот что читаем в указе Федора Иоанновича: “95 году [4] в июле писал к Государю Царю и Великому Князю Федору Иоанновичу всеа Руси из Путивля наместник и воевода князь Ондрей Хворостинин, что стоять сторожевым головам по шти (шести) недель с проездом, а в осень по месяцу, а с ними по 36 человек детей боярских на Донецких сторо́жах не мочно, громят их Татары и Черкасы на урочных местех, а укрытья им такими людьми не мочно, и он учал посылати на Донецкия ж сторожи станицы, а в станицах по 12 человек, и без станиц на Донецких сторожах не будет, а воинским людем на Государевы украйны пройти безвестно не мочно, а от Черкас ратным людем укрытися мочно. И бояре – князь Федор Иоаннович Мстиславский с товарищи, выслушав отписку князя Ондрея Хворостинина, приговорили: послать в Путивль к нему грамоту о том, что то учинил он гораздо, а на ближних Путивлю и Рыльску сторо́жах стоять детям боярским Путивльцам по прежнему”.

    Разнообразные передвижения в те и другие места степи путивльских станиц спасали от внезапной и напрасной гибели детей боярских.

    По указу Царя Федора Иоанновича было сделано новое распределение службы голов и станиц путивльских и рыльских в поле. На Донецких сторожах стояли дети боярские Путивльцы и Рыляне по шести недель, из Путивля ездили вниз по Донцу до устья Айдара и по расписанию встречаясь одна станица с другою, объезжали все Царевы дороги и воинских людей походы через Донецкие перелазы и Муравский шлях. Кроме того, дети боярские из Путивля и Рыльска стояли на Осколе усть Убли, на Сейме, делая разъезды вверх рек Корочи и Кореня. В Путивле было восемь станиц. Донецких же голов детей боярских 8 человек, а с головами ратных людей детей боярских 114 человек, а посылали их на сторожи наместники и воеводы.

    В составе Русского войска при Федоре Иоанновиче было 80 000 дворянской конницы. В дворянские конные полки набирались дворяне и дети боярские изо всех уездов Государства, в том числе Рыльского и Путивльского. Они служили в Москве и в военное время участвовали в походах и битвах, часть их находилась в других важнейших городах, в том числе и в Путивле. Дворяне большие получали жалованье от 70 до 100 рублей в год, середние от 40 до 60, дети боярские от 20 до 30.

    Каждую весну полки собирались на берега Оки стеречь Крымских татар. В 1591 году путивльский воевода писал, что Черкасы на многих местах ходят в поле, путивльские большие станицы и сторожевые детей боярских все погромили, проезду из Путивля большим станицам к устью Айдара, а сторожевым к устью Боровой [5] нет. Велено было посылать станицы, кроме путивльских и рыльских из Ливен и Воронежа.

   В 1594 году было постановлено Путивльцам, Ливенцам и Ельчанам за службу, изрон и полон давать Государева жалованья за коня по 4 рубля, за мерина по 3 р., а которых убьют, то за службу, убийство и изрон давать женам и детям убитых по 4 рубля.

   Исполняя свои военно-боевые обязанности, дети боярские и дворяне Путивльцы и Рыляне не редко шли против врагов Государевых своею охотою, по вызову. Так, в 1589 г. Царь писал Афанасию Зиновьеву [6] о том, чтобы он с Путивльцами, Черниговцами, с Рыльскими и Стародубскими казаками шел на поле на Донец или Оскол, укрепился там в крепких местах и посылал станицы проведывать про Крымского хана. Должен он был послать и к Запорожским Черкасам к атаману Матвею с товарищами проведать: будут ли они Государю прямы. Если Зиновьев проведает, что казаки прямы, то вместе с ними должен идти промышлять над крымскими людьми, если о Татарах вестей не будет, то Зиновьеву идти промышлять над ворами Черкасами. Лишь только распространилось известие о Государевом указе, как к Зиновьеву стали собираться охочие люди: в числе их явились из Путивля и Рыльска сорок человек детей боярских, не смотря на незначительность их числа, вследствие непрерывной военно-боевой службы.

    Устроенный и укрепленный в 1597 году Курск, который, как населенное место, по всем вероятиям и историческим предположениям, существовал и во время татарщины, при Федоре Иоанновиче был населен служилыми людьми, переселившимися сюда из Орла и Мценска и других северных городов, как по назначению Правительства, так добровольно, по собственному желанию. Чудотворный образ Знамения Богоматери в это время из Коренной пустыни был перенесен в Воскресенский собор, где и поставлен в правом пределе храма.

    В 1598-99 годах курским воеводою был князь Семен Семенович Гагарин, осадным головою Нелюб Огарев, в 1600-м воеводствовал Андрей Замыцкой, осадным головою был Плакида Чичерин. В это время в Курском крае была перепись; писцами из Москвы были Алексей Федорович Зиновьев да подьячий Акакъев. Они составили писцовые книги по Курску, в которых описали все селения и дачи, что за кем у дворян и детей боярских Курского уезда [7] и других служилых людей состояло. В 1601-1602 году в Курске было двое воевод Григорий Семенович Овцын и Андрей Нагово. Кто затем в конце царствования Бориса Годунова, Дмитрия Самозванца и Василия Шуйского были воеводами и осадными головами в Курске, в исторических актах сведений нет. Об этом в описании Курского Наместничества , составленном Ларионовым, сказано так: “Десять лет – кто были начальники в Курске и о происшествиях в нем ничего не известно. Уповательно, по причине настоявшаго тогда смутного времени”.

    В 1612 году в Курске воеводою был стольник Юрья Игнатьевич Татищев и губным старостою, по избранию дворян и детей боярских, Афанасий Мезенцов.

[1] Выражение Курский, Белгородско-Курский и Курско-Белгородский край мы употребляем в равносильном значении.
[2] От слова поле – т.е. степной.
[3] Об этих завоеваниях в Черниговщине нами будет сказано в своем месте.
[4] 1587 года.
[5] Боровая – река, впадающая в Донец.
[6] Атаман казаков.
[7] Тогдашний Курский уезд, кроме теперешнего своего пространства, заключал в себе территории уездов Фатежского, Щигровского и Тимского.

                                          ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ КУРСКОГО ДВОРЯНСТВА.

                                                                       Глава девятая

                                                                     СМУТНОЕ ВРЕМЯ

    Появление Димитрия Самозванца в Курском крае. - Волнение в народе. - Вопрос об отношении высшего служилого сословия к Димитрию Самозванцу, переход на его сторону низших классов населения и казачества. - Пустота осадных дворов во время похода Самозванца. - Затруднительность положения дворян и детей боярских Черниговско-Курского края. - Сдача Димитрию черниговских городов. - Переход Путивльцев на сторону Лжедимитрия. - Законы о дворянском сословии при Димитрии Самозванце. - Вступление на царство Шуйского. - Восстание против него. - Тушинский вор. - Награды за московское осадное сиденье Курским дворянам. - Законы о дворянском землевладении Шуйского. Эпоха междуцарствия. - Грамота московских бояр о спасении Государства. - Деятельность Пожарского по освобождению России от врагов. - Значение дворянского сословия в смутное время. - Закон о поместьях, изданный Боярской Думою.

1.

    В октябре 1605 года Димитрий Самозванец вошел в пределы Московского Государства, именно в Северскую область, приближаясь к Курскому краю. В это время в Курске и других местностях было очень много волнений среди народа. В среде служилого сословия, дворян и детей боярских, как стоявших во главе местного общества возникли серьезные вопросы, которые приходилось решить немедленно. Во главе их стоял вопрос об отношении своем к лицу, которое назвало себя сыном Иоанна Грозного и приобрело доверие во многих слоях Московского Государства, начиная от самых высших. В Путивльской и Рыльской области появились воззвания Самозванца с разными заманчивыми обещаниями и уверениями в том, что он истинный Царь Дмитрий Иоаннович и идет занять свой родительский престол. В Курском крае нашлось много увлекшихся новым событием: крестьян, так называемых гулящих людей, Черкас, казаков и вообще представителей низших классов населения. Они не колеблясь решили примкнуть к Димитрию, по первому призыву. Точно также Донские и иные казаки, как бывшие в это время в Белгородско-Курской области, так и находившиеся в своих станицах, вскоре оказали Димитрию Самозванцу сильную поддержку, явившись к нему в критическую минуту с отрядом в 4000 человек отборного войска. Как низшие классы смотрели на движение Димитрия к завоеванию Русского Царства, видно из того, что в Путивле, Рыльске и в особенности в Курске никто из народа не боялся похода войск Самозванца и предстоявшей осады городов. Это ясно выражалось тем, что в Курске осадные дворы, находившиеся в крепости, совершенно пустовали, никто и не думал спасаться в них, как это бывало прежде, когда разносилась весть о том, что Литва идет или Татары. Тогда места не хватало в осадных дворах. В конце же 1604 и начале 1605 года посадские и вообще жилецкие люди, а тем более простой народ беспечно проживали в посадах, слободах и селениях.

    Обратимся теперь к военному служилому классу населения - дворян и детей боярских. Они в наступившее Смутное время, руководимые своими начальствующими лицами, старшими дворянами, ревностно исполняли свои обязанности, стояли на башнях и заставах городов, держали караулы, разъезды, готовились в своих полках к военно-боевому походному времени, приводили в порядок свое оружие и другие припасы, "седлали", как тогда говорилось и "кормили коней". Но неся, как прилично было настоящим воинам, службу, несомненно служилые люди дворяне и дети боярские и их руководители крепко задумывались о том, как им поступить и что́ делать? Решение этого вопроса для военно-служилого сословия было тем более затруднительно, что оно не могло воспользоваться ни чьим примером. Нельзя было ждать, как поступят другие города. Разрубить Гордиев узел и в значительной степени содействовать начатому Димитрием перевороту или затушить его, выпало на долю именно Черниговско-Курского военно-служилого сословия с тою только разницей, что Черниговцы в данном отношении могли не особенно значительно повлиять на ход дела, хотя и подали повод к началу первого успеха Димитрия. Жители Моравска сдались Самозванцу, также поступили и жители Чернигова, конечно, в согласии с тамошним военно-служилым сословием. Воевода был связан и лишен свободы. Новгород-Северский сопротивлялся Царевичу. В это время Димитрий все свое внимание обратил на Путивль, как город прекрасно укрепленный, бывший ключом к овладению Курским краем, как известно охранявшим Москву. В начале Путивль энергично отразил нападение войск Димитрия Самозванца, но затем в городском населении явились колебания, и возникло разногласие как в среде начальствующих лиц, так и в среде военно-служилых людей. 18-го ноября 1604 года Димитрий опять подступил к Путивлю. Воевода Михаил Салтыков распорядился об отражении войск Димитрия, оставаясь верным Борису Годунову. Воеводское приказание было немедленно исполнено, и поляки с казаками, составлявшие отряды Димитриевых полков, были встречены огненным боем. Но в это время путивльский осадный голова князь Рубец Масальский внезапно обезоружил и связал воеводу Михаила Салтыкова и отворил ворота для Димитрия Самозванца. Конечно, Масальский не позволил бы себе сделать этого крайнего шага, если бы он не опирался на городовых ратных людей. Для ясности дела скажем о том, что ратные люди разделялись на полковых, которые должны были биться со врагами, выступив из города и действуя в поле, и на городовых или осадных, которые имели своею обязанностью защищать город в его стенах. Вот эти-то последние военные люди, предводимые своим осадным головою, стали за Димитрия.

   Путивль был сдан ему, при чем Путивляне склонились на убеждения Масальского и присягнули Самозванцу. Примеру Путивля, как известно, последовали: Рыльск, Оскол и другие города Московской окраины. Если увеличение войска Димитрия зависело от присоединений к нему казаков, Черкас и "гулящих людей", то очевидно переход городов нашего края зависел от военно-служилого сословия. Причина этого отношения к Самозванцу со стороны объясняется легко. Очевидно, это сословие признало в Димитрии истинного сына Иоанна Грозного. Могло ли оно противиться ему? "Сам Димитрий, - говорит С.М. Соловьев, - поступил в Курском крае так, что народ видел усердие его к вере православной, он велел принести из Курска в Путивль Чудотворную Икону Знамения пресвятой Богородицы, встретил ее с честию, поставил ее в своих палатах и каждый день молился перед нею. Образ Знамения сопровождал его в Москву, где этот образ был поставлен во дворце.

    С другой стороны, не надо упускать из виду, что уже впоследствии Димитрия считали человеком, так сказать, злонамеренным, захватившим путем обмана и насилия Русский престол. Но в 1604-1605 году могли ли так уверенно думать Русские? Не любя Бориса Годунова, они скорее всего искренно могли считать Димитрия истинным, спасенным от руки убийц Царевичем, законно восходящим на престол своего родителя. Высшие сановники, воеводы, например, Салтыков и Шереметев говорили: - трудно сражаться с прирожденным Государем.

    Воеводы Бориса Годунова начали было осаду Рыльска, но потом отступили от города. После смерти Бориса Русское войско перешло на сторону Димитрия, о чем его известил прибывший в Путивль, где находился Самозванец, князь Голицын. Тогда он отправился к войску из Путивля, где нашел надежное убежище во время затруднительного своего положения.

2.

    В свое кратковременное царствование Димитрий Самозванец не успел издать каких-либо законов, которые бы касались прав и обязанностей Дворянства. Впрочем, при нем состоялись два приговора бояр о крестьянах, имевшие отношение и к жизни дворянского сословия. В первом приговоре было сказано: "Если дети боярские, приказные люди, гости и торговые всякие люди станут брать на людей кабалы, а в кабалах напишут, что занял у него да у его сына деньги и кабалу им на себя дал, то этих кабал отцу с сыном писать, а в книги записывать не велеть, а велеть писать кабалы порознь, отцу особая кабала, и сыну особая. Если же отец с сыном или брат с братом станут по служилым кабалам холопства искать, то этим истцам отказывать, а тех людей, на кого они кабалу положат, освободить на волю".

    Другой боярский приговор касается беглых крестьян. "Если помещики будут бить челом на крестьян, сбежавших с их земли за год до бывшего голода, то беглецов сыскивать и отдавать старым помещикам. Если крестьяне бежали к другим помещикам и вотчинникам в голодные годы, но с имуществом, которым им прокормиться можно, то их также сыскивать и отдавать старым помещикам и вотчинниках. Если крестьяне бежали далеко из подмосковных городов на украйны и пошли от старых помещиков с имуществом, но растеряли его дорогою и пришли к другим помещикам в бедности, про таких велено было спросить окольных людей старого поместья, и если они скажут, что крестьянин был прежде не беден и сбежал с имуществом, достаточным для прокормления, то беглеца отдать прежнему помещику. Если же окольные люди скажут, что крестьянин бежал в голодные года от бедности, крестьянину жить за тем помещиком, кто кормил его в голодные года, а истцу отказать: "не умел он своего крестьянина кормить в те голодные года, и теперь его не ищи". Если крестьяне в голодные года пришли в холопы к своим или чужим помещикам и вотчинникам и дали на себя служилые кабалы, а потом старые помещики станут их требовать в крестьяне, то опять же приговор боярский постановил разобрать - вследствие бедности сделали это крестьяне или нет и сообразно с этим разрешать дело всякий раз. Если крестьяне пошли до голода, то обращаются снова в крестьянство, на беглых крестьян дале пяти лет суда не давать.

    Этот боярский приговор, как следовало и ожидать, имел большое значение для Дворянства Курского края. Дело в том, что во время страшного голода в центре России в царствование Бориса Годунова масса крестьян бежала в наш край, где были урожаи и где вообще поместья нуждались в рабочих людях. Не смотря на уничтожение Юрьева дня, полного прикрепления крестьян к земле еще не было, многие подмосковные помещики, в виду голодного времени, сами рады были уменьшению числа людей, которых следовало прокармливать. В свою очередь многие помещики Курского края в данное время приютили у себя крестьян, покинувших северные области с тем расчетом, что с увеличением числа крестьян в их поместьях, несомненно должна увеличиться и доходность их имений - вотчин и поместий. Из архивных источников [1] мы видим, что в первое десятилетие 17 века значительное количество поместий Белгородско-Курского края приобрело себе крестьянское население в большей или меньшей степени. Вследствие приговора бояр, по указу Царя Димитрия, крестьян, перешедших из подмосковных поместий и вотчин вследствие голода в наш край, нельзя было возвращать прежним владельцам. А это обстоятельство имело громадное значение для курских помещиков, так как большинство поселившихся на их землях крестьян осталось на них на более или менее продолжительное время, а то и навсегда.

3.

    Василий Шуйский, как известно, царствовал недолго, с 19-го мая 1606 года по 17 июля 1610 г. Дворяне городов не участвовали в качестве представителей в избрании Василия Шуйского, не было их и от городов Белгородско-Курского края. Вступив на престол, Шуйский прежде всего озаботился о расширении прав бояр. В Курске, Белгороде, Рыльске и Путивле в мае 1606 года были получены грамоты нового Царя, в которых было сказано: "Мне, Великому Государю, всякого человека, не осудя истинным судом с бояры своими, смерти не предати и вотчин и дворов и животов (имущества) и братьи их и у жен и у детей не отымати, будет которые с ними в мысли не были. То же и с торговыми людьми".

    В царствование Василия Шуйского один из главных предводителей восстания, начатого против Шуйского, Болотников разослал послания к низшему слою населения с воззванием об участии в этом восстании во имя Лжедимитрия II, так называемого Тушинского вора. Предводитель восстания князь Шаховской и его единомышленник Болотников были разбиты князем Михаилом Васильевичем Скопиным-Шуйским, Болотникова и Лжепетра казнили, а Шаховской был сослан.

    Между тем смуты продолжались, так в 1606 году в Белгороде был бунт низших слоев населения против Шуйского, а когда воевода князь Буйносов начал усмирять этот бунт, то был убит. Когда в 1608 году Самозванец Лжедимитрий II вошел в Московские пределы, то из Русских сначала служили ему казанки и люди из самых низших слоев населения, но затем ему стали передаваться лица других сословий, стольники, стряпчие, жильцы, дьяки и подьячие. Под знамена Тушинского вора становились люди недовольные и в Тушине образовался особый двор, противоположный двору Московскому.

     При всеобщей неурядице воеводы при содействии военно-служилого сословия старались поддерживать гражданский порядок, насколько, разумеется, это было достижимо и возможно. Обращаясь к дворянам и детям боярским городов Курского края, мы замечаем в данное время, что военно-служилое сословие этих городов выносило на своих плечах тяжелое бремя самозащиты и защиты важнейших основ правильной государственной общественной жизни и культуры, которым со всех сторон грозило разрушение и уничтожение со стороны противогосударственных и противообщественных элементов. Кроме того, военно-служилому сословию нашего края по-прежнему приходилось защищаться от набегов Татар, которые в это время в особенности нападали на города Белгородско-Курского края. В 1611 году Татары проникли даже в Курский уезд, грабили его и разорили Коренную пустынь. Но вообще в Смутное время южный рубеж Московского Государства был плохо обеспечен в политическом отношении, когда в самом центре Государства находились неприятели со своими враждебными силами. Путивльский рубеж стал местом, откуда двигались на Москву разные противогосударственные элементы. И это должно было отражаться на характере местного населения - способствовало развитию неспокойного духа у местных севрюков. В пределы Московского Государства вторгалось множество казачьих отрядов и шаек, которые помогали самозванцам и соединялись в казаками, служившими в городах Курского края и вообще в украинных городах, и с польскими жолнерами.

    Что касается движения законодательства по отношению к дворянскому сословию, то в царствование Царя Василия Шуйского последовал указ о пожаловании за Московское осадное сиденье и за неотъезд к Тушинскому вору дворянам и детям боярским и другим ратным людям в вотчину из поместья со ста четей по двадцати четей. В актах рода Кикиных мы встречаем ссылку на указ Шуйского, в которой было сказано: "во прежнему указу как в прошлом 118 (1610) году на Москве при Царе Василье даваны вотчины дворяном и детем боярским за Московское осадное сиденье", и "с его Иванова (Кикина) окладу с 750 чети со ста по 20-ти, итого 150 чети из старого его поместья в вотчину". Для дворян и детей боярских Белгородско-Курского края этот указ имел весьма важное значение, так как некоторые из них, в это время служили в Государевых войсках и получили жалованные грамоты на вотчины в награду за осадное сиденье в Москве и неотъезд к Тушинскому вору. Так: Богдан Осипович Виденьев получил от Государя Михаила Федоровича в 1625 году грамоту [2], которою он был жалован вотчиною, что была дана ему Царем Василием Ивановичем Шуйским "за многие его службы и осадное Московское сиденье против Польских и Литовских людей и русских воров".

    Предок Курских дворян Голофеевых Никита Жданов сын Голофеев и сын его Иван Никитич за службы их и за Московское сидение по жалованной грамоте Царя Василия Шуйского были пожалованы из их поместья в вотчину "с людьми и со крестьяны" потомственно. Предок Тимских помещиков Лутовиновых Алексей Иванович Лутовинов "за Московское осадное сидение при Царе Василии Шуйском" получил в вотчину во Мценском уезде пашню и сенокос. Предок Белгородских дворян Гриневых Сергей Гринев "за Московское осадное сидение при царе Василии Иоанновиче Шуйском" был пожалован по Царской грамоте с поместного его окладу с 670 четвертей, со 100 по 20, итого 130 четвертей, в вотчину. Предок Суджанских помещиков Алтуховых Матвей Савинович Алтухов был пожалован в 1608 году "за его службу и мужественное осадное Московское стояние при Царе Василии Иоанновиче Шуйском, когда Поляки и Литовские люди покушалися разорить Московское Государство и попрать Христианскую веру, вотчиною с его поместного оклада 110 четвертей в поле, а в дву потомуж" в Болховском уезде. Курский помещик Карп Григорьевич Потулов "за его многие службы и за Московское осадное сиденье был пожалован с поместного его оклада с 500 четвертей, со 100 по 20, итого 100 четвертей - деревнею Баранковою в вотчину". Предок Старооскольских дворян Алисовых Петр Васильевич Алисов за его службы, оказанные во время войны с польскими и литовскими людьми из его поместного оклада, что ему был дан при Царе Василии Шуйском в 300 четвертей. Во Мценском уезде, был пожалован из поместья в вотчину и др.

    Закон, изданный в царствование Шуйского в марте 1607 года, подтвердил прикрепление крестьян к земле и постановил, что принимающий чужих крестьян платит 10 рублей пени с каждого человека, а господам по 3 рубля за каждое лето. Кто женится на беглой женщине, отдается со всем имуществом и детьми господину ее. Если помещик держит холопку до 17 лет в девицах, вдову не женит после мужа больше двух лет, парня холостого за 20 лет, таким давать отпускные в Москве казначею, а в других городах наместникам и судьям.

     В Белгородско-Курском крае было много мужчин и, сравнительно, мало женщин, так как он являлся военным краем, где даже административное управление было полковым. Здесь была масса военных людей - казаков, драгун, рейтаров, копейщиков и проч., здесь были беглые всякого рода и бежавшие из мест своего жительства по разнообразным причинам. Они то нередко похищали разными способами девиц и женщин и потом женились на них. В делах Белгородского стола мы часто встречаем указания на то, что крестьянки не только девицы и вдовы, но и замужние по подговору, большею частью, военных людей низшего звания, спешили оставить своих господ и отправлялись за ними. Нередко похищение женщин происходило во время проезда воинских людей через поместья и деревни. Некоторые дела так и озаглавлены: "о побеге такой-то вдовы или замужней или девицы с поля с таким то или неизвестным лицом". Закон Царя Василия имел в виду ограничить это невыгодное для помещиков явление местной жизни.

    Третий закон 1607 года касается холопства. "Если кто послужит в холопстве полгода и больше, а сам не родился в холопстве и не захочет давать на себя кабалы, того в неволю не отдавать". Но в 1609 году бояре отменили эту статью и восстановили закон Федора Иоанновича, по которому холоп, прослуживший полгода и больше, прикрепляется окончательно. Отказано было в просьбе тем дворянам и детям боярским, которые, подвергшись опале при Лжедимитрии, хотели повернуть к себе назад холопов, отпущенных на волю вследствие опалы.

4.

    В настоящих строках нам предстоит коснуться жизни и деятельности Дворянства Курского края в эпоху междуцарствия - 1610-1612 года. Прежде всего упомянем о том, что в августе 1610 года в городах Курского края были получены из Москвы грамоты, в которых было сказано: "Видя междоусобие между православными христианами, польские и литовские люди пришли в землю Московского Государства и многую кровь пролили, церкви и монастыри разорили, святыне поругались и хотят православную веру в латинство превратить; Польский король стоит под Смоленском, гетман Жолкевский - в Можайске, а вор - в Коломенском, литовские люди по ссылке Жолкевским, хотят Государством Московским завладеть, православную веру разорить, а свою латинскую ввести. И мы, поговоря между собою и услыша от всяких людей украинских городов, что Государя, Царя Василия Ивановича на Московском государстве не любят, к нему не обращаются и служить ему не хотят, кровь христианская междоусобная льется многое время, встал отец на сына и сын на отца, друг на друга, - видя всякие люди Московскому Государству такое конечное разорение, били челом ему, Государю, всею землею, чтобы он Государство оставил для междоусобные брани, и для того: которые люди, боясь от него опалы, и его не любя к нему и ко всему Московскому Государству не обращаются - те бы все были в соединеньи и стояли бы за православную христианскую веру за одно. И Государь Государство оставил, съехал на свой старый двор и теперь в чернецах; а мы целовали крест на том, что нам всем против воров стоять всем Государством за одно и вора на Государство не хотеть. И вам бы всем всяким людям стоять с нами заодно и быть в соединеньи, чтобы наша православная вера не разорилась, и матери бы наши, жены и дети в латинской вере не были".

     Эта грамота имеет важное значение для истории Курского края, так как из нее ясно видно, что московские бояре пришли к известному решению выслушав всяких людей украинских городов,т.е., конечно, прежде всего лиц военно-служилого дворянского сословия, которые, как видно из грамоты, были недовольны Василием Шуйским. Нет никакого сомнения в том, что Смутное время царствования Шуйского особенно тяжело отзывалось на украинских городах Московского Государства и поместном дворянском сословии. Об этом единогласно свидетельствуют все русские историки.

     Нападения Литовцев, разных гулящих людей, татар - все это доводило благодатный по своему плодородию Курско-Белгородский край до разорения, нестерпимого для всех, в том числе дворян и детей боярских. И действительно, как мы знаем из истории, военно-служилое сословие этого края сочувственно отозвалось на боярскую грамоту. Не могла жалеть о низложении Шуйского Курская область, когда, как мы видели, против него восставали ее города, например, Белгород. Но не могла она и оставаться безучастною к предстоявшему тогда устройству Русской земли.

     Когда после убийства Лжедимитрия II уже на надо было бояться этого самозванца, то многим Русским людям можно было действовать свободнее. Московские бояре, как мы видим, засвидетельствовали о том, что они в своем решении руководствовались преимущественно мнением и политическими взглядами украинских городов и, разумеется, которые стояли во главе оседлого населения, желавшего водворения мира, спокойствия и правопорядка как на своей родине, так и во всей России. И действительно военно-служилое сословие Белгорода, Курска, Путивля, Рыльска, Севска, Мценска и других городов должно было в то время представлять крупную политическую силу вследствие своей организованности в одно целое, привычке к дисциплине и устойчивости в традиционной службе на защиту Отечества и его важнейших границ. И действительно, лишь только в России стало проявляться желание народа устроить и обеспечить государственный и общественный порядок, как все города Курского края начали вести энергическую борьбу со врагами Отечества и не смотря на много бед, которые пришлось перенести Курско-Белгородскому краю, он постепенно и неуклонно шел к великой цели восстановления правильной и закономерной политической жизни родины.

    Дух бодрости все более начал охватывать Русских людей, и они мало-помалу становились на тот истинный путь, чтобы идти за теми, которые хотели избрать Царя из Русских бояр и имели твердое намерение предложить Московский престол юному Михаилу Федоровичу Романову.

    Когда польский вельможа Сапега, - говорит С.М. Соловьев, - писал в Кострому, уговаривая жителей ее признать опять царем Владислава, то он высказался так: - "Знаете вы польских и литовских людей мочь и силу: кому с ними биться?" Но бойцов, - продолжает С.М. Соловьев, - нашлось много: они шли из земли Северской, к которой относились Путивль и Рыльск, Муромской, Рязанской, Низовой и др. под предводительством людей незнаменитых, но за то вполне преданных Отечеству. Когда Русские люди под предводительством князя Пожарского и других полководцев приступили к освобождению Москвы от поляков, то в это время для выполнения этой задачи со всех сторон России к Москве устремились служилые люди, и им в значительной степени обязано было Московское Государство своим освобождением.

    В Путивле в это время была получена призывная грамота Пожарского, в которой он обратился к Путивлянам следующим образом: "В Путивль архимандритом и игуменом и протопопом и всему освященному собору и Государевым воеводам и дворяном и детем боярским и стрельцом и козаком и гостиным и всяким жилецким и уездным людем.

    Московского Государства бояре и воеводы и по избранию всех чинов людей у ратных и земских дел стольник и воевода Дмитрий Пожарский с товарищи, и чашники и стольники и дворяне большие и стряпчие и приказные люди и жильцы и дворяне и дети боярские всех городов и головы стрелецкие и козаки и стрельцы, князья и мурзы и Татарове и всех городов служилые люди и гости и торговые и всякие жилецкие люди челом бьют о поручении ему, князю Пожарскому Нижегородского ополчения для освобождения Москвы от Поляков и для избрания Государя, о присылке к нему ратных людей, денег и выборных от всякого звания людей для совета с ними".

    На этот призыв в числу других городов Русского Государства с готовностью отозвались Путивльцы и весь Курский край.

    Какое же значение имело дворянское сословие в Смутное время? - спрашивает один из историков Русского Дворянства М.Т. Яблочков и отвечает на этот вопрос следующим образом [3]:

    - В Смутное время проявилась вся разумная сила дворянского сословия. Оно постоянно оставалось элементом монархическим, постоянно стояло за государственный порядок. Несколько дворян было в войске Болотникова, в стане Тушинского вора, на стороне Сигизмунда, но это были исключения, дворянское сословие оставалось врагом всего противообщественного. Если дворяне и перешли на сторону Димитрия, то считая его спасенным сыном Иоанна Грозного. Убеждение это было искреннее, пример тому Басманов, который долго сопротивлялся Самозванцу, потом первый перешел на его сторону и положил за него жизнь. Путивльский воевода Михаил Глебович Салтыков встретил в Путивле полки Димитрия Самозванца огненным боем с крепостных стен, между тем как при осаде города Кром Салтыков, очевидно, признав Димитрия спасенным Царевичем, велел отвести наряд (т.е. жерла орудий) от крепости.

    Изучая историю Смутной эпохи, мы видим, что во всех действиях руководящим элементом является дворянское сословие. Бояре, составлявшие Думу, имея власть в своих руках, не обратили ее в свою пользу или в пользу дворянского сословия. Служба для дворян и детей боярских по-прежнему была обязательной. Несмотря на разнообразные смуты, дворяне и дети боярские Белгородско-Курского края продолжали нести полковую, городовую и даже сторожевую службу. Конечно, в этой службе были перерывы и неустройства, но принцип ее был настолько неприкосновен, что при первых проблесках восстановления порядка все неустройства исчезали и заменялись прежним строем Государевой службы. Боярская дума назначила дворянам явиться на службу 29 мая 1611 года, у тех же, кто почему-либо не явился, были отняты поместья.

    В предшествующее время в поместной системе произошла большая путаница. Поместья раздавались и в Москве и в Тушине и в Калуге, то Московским Царем, то самозванцем, то Сигизмундом, то Владиславом. Для водворения порядка в этом деле Боярская Дума 30 июня 1611 года постановила: "поместья и вотчины, розданные без земского приговора, отобрать назад и раздать поместные и вотчинные земли беспоместным и разоренным детям боярским". По этому приговору, как это впоследствии обнаружилось в царствование Государя Михаила Федоровича, получили поместья многие дети боярские в Курско-Белгородском крае. Поместья, данные на имя короля или королевича, приговором Боярской Думы велено было отобрать, но не отбирать у тех дворян, у которых кроме них нет других поместий и дач. Не отнимать поместий у жен и детей умерших и побитых дворян. Если дворяне и дети боярские, не приехав на службу до 29 мая, приедут и будут бить челом, что они не являлись по бедности, о таких сделать обыск, и если окажется, что они сказали правду, то поместья им возвратить. Велеть испоместить прежде всего дворян и детей боярских бедных, разоренных, беспоместных и малопоместных. Поместья были признаны Боярской Думой как бы собственностью родов служилых людей, и пока в роде были люди, способные к службе, род мог владеть поместьем. Боярская Дума постановила еще, чтобы поместья, перешедшие в Смутное время в чужой род, были возвращены роду прежнего владельца, чтобы после смерти отца переходило к сыну все поместье, а не часть его.

    В виду громадной гибели в Смутное время отцов семейств дворян и детей боярских Белгородско-Курского края, в нем более всего нашла себе применение статья приговора о неотнятии поместий у жен и детей убитых и умерших их мужей в кровавых боях того времени.

                                  ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ КУРСКОГО ДВОРЯНСТВА.

                                                         Глава десятая  (2 часть)

7.

    Во время царствования Михаила Федоровича отряды татар на своих быстрых конях сновали по Курскому краю и грабили там, где не встречали надлежащего отпора.

    Но, несмотря на первые годы после страшной смуты в Государстве, местные воеводы, по указам Царя, принимали деятельные меры для уничтожения различных "воровских" шаек и прекращения разбойничьих нападений. В Белгородском уезде был схвачен "переезжий вор" Пронка Брыкайка, который, имея в своем распоряжении Черкас, похищал лошадей, а вслед за ним и "вор" прозвищем Недосека, ограбивший монастырь на Северском Донце. В Рыльском уезде дворяне, дети боярские и казаки уходили за рубеж, там они вели партизанскую войну с Литовцами и возвращались домой с большой добычей. Московское Правительство наблюдало за тем, чтобы мало-помалу вывести измену из городовых порубежных областей и требовало от воевод сведений о так называемых воровских казаках, в том числе городов Рыльска, Севска, Путивля и Белгорода, которые не были допускаемы в пределы России.

    Лишь только приближались Литовские люди, как вся Курская область становилась на военное положение, и служба дворян и детей боярских и других ратных людей удваивалась. То же было и при вестях о приходе татар. В промежутках от нападений служилые люди отправлялись на Дон для выкупа "пленной братии" - своих жен, детей, родственников и крестьян, захваченных татарами, а также для покупки лошадей вместо погибших в предшествующих боях [18].

    В 1616 году Ногайские татары пришли под Курск. Против них с отрядом курских войск, состоявшим из детей боярских и козаков, был послан голова казаков Иван Антипович Анненков, выборный дворянин 1-й степени, который, выступив из Курска, встретил татарские полчища в 15 верстах от города. Здесь произошло кровавое сражение, в котором татары были разбиты наголову, много из них было забрано в плен. Кроме того, И.А. Анненков отбил у них взятых в полон русских мужчин, женщин и детей, которых татары успели захватить в разоренных помещичьих имениях.

    В 1622 году Курский воевода Степан Михайлович Ушаков поручил И.А. Анненкову преследование татар, большой отряд которых бродил в это время по Курскому краю. Анненков с детьми боярскими и казаками догнал татар на Изюмской сакме в пределах Оскольского края, разбил их отряд и взял большой полон, наших же полоняников отбил от татар. Эти полоняники были взяты в Мценском, Одоевском, Белевском и Чернском уездах. С громадной награбленной добычею, минуя Курский уезд, напасть на который они остерегались вследствие предшествовавших, нанесенных им И.А. Анненковым, поражений, татары пробирались по пустынной сакме, находившейся на водоразделе между бассейнами рек, впадавших в Днепр и Дон, между истоками Рати и Кшени, Сейма и Оскола, Донецкой Семицы, Олшани, Корочи и Халани. Но искусство и распорядительность И.А. Анненкова, храбрость и мужество его отряда разгромили кочевников.

    В 1623 году воевода С.М. Ушаков, узнав, что татарские полчища из Орловского края пришли в Курский, послал детей боярских Курчан 300 человек да казаков, которые остались за Путивльскою службою [19], да пехоты с огненным боем 100 человек. Татары, пришедши в Русь, воевали Орловские, Карачевские, Мценские, Болховские места, а потом шли "свалясь все вместе" Бахмутскою сакмою. За ними погнались станичные головы и вперед выслали станицу Курских детей боярских. С остальными детьми боярскими был послан И.А. Анненков. По просьбе Ушакова Белгородский воевода князь Тюфякин прислал также отряд детей боярских и казаков под начальством Василия Торбина и Плакиды Темирова [39], которые сошлись с Анненковым на Котлубанской Семице, где татары стояли за Семью. Произошла страшная битва, и татары были разбиты совершенно.

     В 1628 году Курский воевода вызвал к себе, проживавшего уже в своей вотчине известного своею храбростью И.А. Анненкова и поручил ему военные силы Курска дворян, детей боярских и др. ратных людей для похода против татар. И.А. Анненков двинулся со своим войском
на юг, по направлению к Белгороду и в 100 верстах от Курска настиг татар, которые успели захватить много полоняников. Догнав неприятелей, И.А. Анненков охватил их стан и, взяв его, освободил русских пленников. Но хищники не унимались и приблизились к Курску. Здесь ночью в 10 верстах от Курска на реке Виногробле И.А. Анненков разбил этот отряд и захватил "в полон" татарских начальников [20].

    Дворяне Анненковы, к которым принадлежал отличавшийся в ратных делах против татар голова Иван Антипович Анненков, незадолго перед этим временем переселились из Орловского края в Курский. Предок их Иван Васильевич Анненков был думный дворянин и Болховский наместник, служил в Рязанском сторожевом полку, был с этим полком в походах: в 7053 (1545) году для защиты от татар, в 7057 (1549) году в шведском под городом Колыванью (Ревель), в 7059 (1551) году в польском на приступе города Полоцка. Потомки И.В. Анненкова имели поместья и вотчины в Низовых городах, в Калуге и Орле. Правнук иго Михаил Антипович Анненков с четырьмя братьями, в том числе с Иваном Антиповичем "от бывшего тогда в России от поляков и татар разорения, лишась своих поместий и вотчин и всего имения", в 7124 году (1616) переселились из Орловского уезда в Курский, где им "в разных местах и в разных годех" были даны поместия и писцовые дачи.

    Будучи помещиками Курского края, Анненковы служили Царю и Отечеству в разное время в разных чинах, были головами отрядов казаков и стрельцов, воевали против татар, делавших постоянные набеги на Курский край, "поражая их во многих местах, полон и награбленное имущество отбивали"; за свои службы они были жалованы от Государей поместьями, вотчинами и окладами.

8.

    В 1630 году в Белгороде город и острог (крепость) были исправлены работой детей боярских и ратных людей, туда был приведен из Царева-Борисова наряд (артиллерия).

    В 1632 году Белгород сразу выдержал два нападения: Литвы и Татар, последние взяли много пленных и побывали в Курском и Рыльском уездах. Разбивший их вместе с детьми боярскими Рыльский воевода получил от Михаила Федоровича милостивую грамоту за победу, в которой была выражена похвала ему и детям боярским Рылянам. Путивляне ратные люди отбили нападение Литвы. Для разузнания вестей о разных неприятелях из городов Курского края, в особенности из Белгорода, часто высылались станичные головы и дети боярские, так называемые - "язычники", с поручением доставить языков в тот или иной город. В Курск в 1639 году была послана из Москвы медная форма для литья пуль и учрежден в Курске литейный двор. Перед этим временем Курчане-дворяне и дети боярские возвратились со службы под Смоленском, где они служили по Царскому указу.

    В 1633 году польское войско, явившееся в Белгородском уезде, нанесло страшный урон и ущерб Белгородцам, в особенности дворянам и детям боярским в их вотчинах и поместьях. Самый город также сильно пострадал от Польского нападения. Большое число жителей было убито и взято в плен, Поляки много взяли и сожгли церковного строения, образо́в и имущества монастырского и крестьянского Белгородского Никольского монастыря и Рождественского девичьего. Посадские священники также представили воеводе большую роспись, что́ именно Литовские люди взяли и сожгли церквей и в церквах образов и книг и колоколов и риз и всякого церковного строения и животов. Были также ограблены таможня и винокурня.

    В это время польский гетман Иеремия Вишневецкий решил со множеством войска напасть на Курск и взять его. Не смотря на многочисленность войска, он подбирался к Курску тайно, идя по берегам реки Сейма, и подошел к переправе через реку Сейм [21]. На Сейме находилась сторожа, выезжавшая из Курска в составе нескольких детей боярских. По приближении Поляков к реке, в Курск прискакал с вестями о грозной польской военной силе Курчанин сын боярский Николай Малцов и заявил, что неприятель уже на Сейме.

    Но почему-то его вестям в Курске не было придано надлежащего значения, воевода Курский не обратил на них должного внимания... Этому известию, сказано в "Описании Курского наместничества" Ларионова, не удостоверились сперва и послали для лучшего узнания станицу детей боярских под предводительством сына боярского помещика Курского уезда Мартемьяна Никифоровича Шумакова. Станица из города по Белгородской дороге [22] направилась к берегам реки Сейма и к ужасу своему натолкнулась на громадное польское войско, передовая часть которого успела уже переправиться через Сейм и выстроиться в боевой порядок. Курская станица встретила Поляков в четырех верстах от города, в урочище, называемом Глинище [23]. Храбрые дети боярские бросились было на неприятелей, но принуждены были отступить, в виду многочисленности польской конницы. Предводитель курской станицы мужественно повел своих детей боярских на польских конников, но, будучи изранен, был подхвачен своими и привезен в крепость. По словам Ларионова, "М.Н. Шумаков доказал правду вестей Малцова ранами своими, полученными от неприятеля".

    Трудно описать, какое смятение поднялось в посаде и слободах. Все, кто мог, бросились в осадные дворы в острог. К тому, чтобы дать отпор врагу, едва могли изготовиться ратные люди всех частей войск, бывших в Курске. Между тем неприятели передового полка смело приближались к городу, и вскоре его воины очутились у наугольной Меловой башни, которая стояла на берегу р. Кура и служила одним из главных укреплений города, и взошли на стену. Они пробовали несколько раз приступом взять Курск, но не могли успеть в этом. Продержав долгое время город в осаде и разорив окрестности его, неприятель принужден был, после потери своих людей убитыми и ранеными, отступить от Курска и удалиться в свои пределы.

    В 1633 и 1634-м годах в Курский край опять вторгались польские войска под предводительством князя Иеремии Вишневецкого. Главные нападения их были на Путивль и Рыльск, и оба нападения потребовали крайнего напряжения военной силы - дворян, детей боярских и других ратных людей для борьбы с многочисленными польскими отрядами.

    В апреле 141 (1633) года Путивльские воеводы [24] князь Н. Гагарин и Ан. Усов посылали, в виду польских вестей, для добывания "языков" на низ рекой Семью под литовский город Борзну голову Прокофия Стобурова с товарищами, да к Рамонскому острожку Константина Вишневского [25], и апреля 14-го дня оба головы пришли из похода и привели языков семь человек, а в расспросах они сказали, что идут под Путивль полковник Песочинский "с товарищи", по тем вестям воеводы "сели в осаду" и приняли все меры предосторожности для обороны крепости.

    И действительно, вскоре под стенами Путивля явилась грозная рать Поляков, Литовцев и Черкас. О нападении их воевода князь Гагарин писал Государю Михаилу Федоровичу следующее: "Июня в 14-й день пришли под Путивль полковник Песочинский да Муцарской, да Еремия Вишневецкой, да Запорожских Черкас и вольных людей гетмана Дорошенко, да Тимошка Бондаренко, а с ними Польских и Литовских людей и Запорожских Черкас и всех вольных людей с 50 000 с большим нарядом (артиллерией) и стали около города во многих местах с шанцы и туры, со всех сторон под город и под острог подкопали и под Никитскую башню подкоп подвели и из тех шанцов по городу и по острогу беспрестанно стреляли, и зажигательными ядрами и нарядными стреляли многажды, и в городе и в остроге зажигали и воду у путивльских людей отняли и приступом, жестокими приступы с приметы многажды приступали и с умыслом присылали воров, Путивльского уезду русских мужиков для зажоги, и смутными листы прельщали, и многую тесноту Путивльским людям учинили. И стояли Польские и Литовские люди и Черкасы с мая 14-го по июня 9-го. И мы, воеводы, и дворяне и дети боярские и все ратные люди против Польских и Литовских людей и Черкас стояли крепко и мужественно и с ними билися с города и с острогу всякими бои и всякими промыслы промышляли, и на вылазках смешався съемным боем билися... и Божиею милостью и Пречистые Богородицы помощью и заступлением, и Государя Царя и Великого князя всея Русии Михаила Федоровича и детей его Государевых, благоверных князей Царевичей Алексея Михайловича и Иоанна Михайловича счастием и Отца его Государева, Великого Государя Святейшего Патриарха Филарета Никитича Московского и вся Русии молитвами многих Польских и Литовских людей и Черкас у приступов и на вылазках и в шанцах побивали, и знамена их и языки имали, и многие шанцы раскапывали и подкопы зарушали [26], и примётные дрова и солому зажигали и города зажечь не дали. А языки Литовские в расспросе и пытке сказывали, что убито на приступах два полка Черкас - атаманов Сорока и Самошка и сотников и Черкас и охочих всяких людей побито 4000 человек и больше, да раненых тысячи с полтретьи [27] и те от ран многие помирали. А языков Литовских людей взято было в Путивле 63 человека, и те языки от утеснения Литовских людей вершены, что беречь их было некому, а в тюрьмах сидели многие Польские и Литовские люди и Черкасы более тысячи. И Польские и Литовские люди, видя наш, Государевых воевод, промысел и ратных людей крепкое стояние, от Путивля отошли и по своим городкам пошли...".

    В битвах с Литовскими людьми и отбитии приступа легли своими головами за Государя Михаила Федоровича и Отечество много путивльских дворян и детей боярских, как это видно из списков убитых, представленных в Разряд. После отражения врагов Путивльские воеводы князь Гагарин и Андрей Усов, "сославшись" в Рыльск со стольником и воеводою князем Василием Ромодановским, послали в Литву на промысел под Рамонский городок голову Ивана Черепова с товарищами и с ними станицу детей боярских и служилых людей. Черепов взял приступом Рамонский острог, начальник его - урядник был убит. Ратные люди и их предводитель со славою возвратились в Путивль.

9.

    Хотя война с Польшею 1633-1634 года окончилась не вполне благоприятно для России, и по миру с Польшей, заключенному 17-го мая 1634 года на реке Поляновке, Польше были уступлены некоторые города, но во время указанной нами войны служилыми людьми Курского края было совершено несколько блестящих военных походов в Литву и одержаны победы над польскими войсками, в которых особенно отличались дворяне и дети боярские и другие ратные люди Путивльского и Рыльского края. Чтобы судить об успехе этих походов, достаточно сказать, что в периоде 1633-1634 годов служилыми людьми Курской области были взяты приступом такие значительные города Польского королевства, каковы Борзна и Полтава.

    Относительно первой победы Русских над Литовцами уведомили Царя Михаила Федоровича Путивльские воеводы князь Гагарин и Усов. Они посылали "под литовский город под Серебряной для языков детей боярских Володимира Черепова и Кондратия Вишневского, а с ними Путивльских ратных людей и они вернулись в Путивль и захватили с собою языков". Разузнавши от них о положении дел, Путивльские воеводы приняли соответственные меры.

    "Писали мы (сказано в донесении воевод Государю Михаилу Федоровичу) вести воеводам в Белгород, Рыльск, Куреск и Севск, чтобы они прислали из тех городов голов с ратными людьми к Путивлю: в сход с Новгородка-Северского уезда на Спасское поле идти для промыслу под литовские города, и тех городов воеводы писали нам, что по твоему Государеву указу они голов с ратными людьми и с охочими людьми на Спасское поле послали. И мы на Спасское поле послали голов Левонтия Литвинова, Микифора Яцына, Семена Вощинина, Федора Оладьина, Ивана Черепова, Олексея Костентинова и Володимира Черепова, а с ними служилых людей под литовские города под Нежин или Борзну. И головы с ратными людьми пришли и Божиею милостию и твоим Государевым счастием город Борзну взяли, и острог большой и малый взяли, и народ поимали и оба острога разорили и выжгли без остатку и многих Литовских людей и Польских на приступех и в остроге же побили и языки поимали и капитана Вишеля жену Федору взяли и привели в Путивль, а капитана Вишеля убили или он ушел, не знают [28]. А около Борзны многие села, деревни и слободы большие, дворов по 300, 400, 500, пожгли и в языцех привели в Путивль Поляков и Черкас 10 человек, да мещан 10 человек. В распросех литовский человек Олександр Волошинов сказал, что ротмистр Воронович прислал в Борзну от гетмана Конецпольского 150 человек Поляков к Вишлю, а во все литовские Украины города разослали листы, чтобы Поляки из Борзны, Нежина и всех литовских городов шли к Вишневецкому, а он думает идти под Путивль и чрез Комарицкую волость под Смоленск" [29].

    В 1633 году Белгородский воевода Волынский писал Государю о том, что 3-го ноября он послал из Белгорода станичного голову Сидора Маслова и с ним Белгородцев дворян и детей боярских и других служилых людей 200 человек для добывания языков. В тот же день из Оскола приехал сын боярский Федор Митрофанов с Оскольскими ратными людьми. Его послал воевода Яков Хрущов. Военный отряд двинулся в поход, который они совершили в Литовской земле, взяли там Плотавский город приступом и взяли в плен начальных Литовских людей: Ивашку Ордынца и Якушку Неуструя и повоевали Литовскую землю. 20-го ноября ратные люди возвратились в Белгород и сообщили воеводе Волынскому о том, что в Плотавском городе Литовских людей в сборе нет, а пошли они в город Лубны, что взяли они Плотавский город и острог и многих Литовских людей побили и большой острог и слободы и посады сожгли, а достальные Литовские люди сели в малом острожке.

    Благодаря удачным боевым походам в Литву Путивльцев, им удавалось брать в плен довольно значительное число Литовских женщин и детей. По этому поводу в 1634 году ими и Черниговцами было подано Государю Михаилу Федоровичу следующее челобитие о дозволении держать у себя литовских полонянок и малых ребят.

    "Бьют челом города Путивля богомольцы твои Государевы попы и дьяконы и холопи твои Государевы дворяне и дети боярские и верстаные казаки [30]. В нынешнем в 142 году прислана в Путивль новая Государева грамота к твоим, Государь, воеводам, а по твоему, Государь, указу велено у нас, у которых есть литовский полон, переписать, и держать у себя литовский полон не велено, а мы - богомольцы и холопи людьми оскудели до конца. А по твоему Государеву указу велено во всех городах литовский полон - рабочих людей с женами и детьми держать в холопстве и крестьянстве и служилых людей велено посылать к тебе, Государю, к Москве. Просят для их бедности и безлюдства дозволить им держать литовский полон: женок и девок и малых ребят, чтоб их женишкам и детишкам от безлюдья позорным не быть".

    Помета на челобитье: "Государь пожаловал, велел для их службы и разоренья Литовский полон, девки и малые робята держать у себя". В Царской грамоте Путивльским воеводам было сказано: "велели мы женок и девок и робят малых держать в великой крепости, в береженье большом, а если в них объявится воровство или измена, то тех людей приводили бы к вам, а вы бы их велели сажать в тюрьму и о том писали нам".

    Вообще в первые годы царствования Государя Михаила Федоровича, после недавних бедствий Смутного времени, военно-боевая служба дворян и детей боярских Курского края шла непрерывно, отличаясь своею интенсивностью и трудностью.

    В период Польских войн некоторые города нашего края, например, Путивль и Рыльск то переходили к Полякам, то были возвращаемы под власть Московских Государей. В Путивльском уезде в 1627 году, несмотря на нападение Литовцев на поместья и вотчины и "шатость" среди Путивльцев, вызвавшую приезд в Путивль Московских стрельцов, все-таки ратным людям удалось сжечь слободы, устроенные в уезде Литовскими людьми, о чем Путивльский воевода и донес Государю. В Рыльске, несмотря на опасность от врагов, уездные люди отказывались ехать с семьями в город, в осаду, что́ объясняется большими неудобствами этого переезда и надеждой как-нибудь избежать опасности. Со своей стороны воеводы городов посылали за Литовский рубеж проведывать вести. Об этом в 1628 году писал в разряд Путивльский воевода, отправивший в Литву сына боярского Григория Гладкого.

    В это время, по повелению Государя возобновлена была правильная раздача жалованья дворянам, детям боярским и вообще ратным людям в городах Курского края. В Осколе была организована станичная служба. В Белгороде полковые дети боярские, ездоки и вожи были освобождены от обязанности кормить конюшенных лошадей. В Корочанском стану было устроено несколько деревянных крепостей. В Курске, по челобитью неверстанных и беспоместных детей боярских, даны были им поместные и денежные оклады, а также беспоместным и малопоместным детям боярским был роздан свинец и порох.

    В 1633 году Белгород выдержал осаду Литовцев и Черкас под начальством Остренина и отразил врагов. В Корочанском стану в том же году на реке Короче был бой Русских с Татарами, при чем последние были побеждены и прогнаны [31]. В Осколе воеводы и ратные люди жили, по Государевой грамоте, с великим береженьем вследствие вестей о Татарах и Поляках; где проходили неприятели, они разоряли дворянские имения, деревни уездных людей, брали женщин и детей в плен и увозили в далекую и тяжкую неволю. Нападение Литовских людей на Белгород опять было в 1634, и они даже разорили Белгородский посад. Вследствие этих обстоятельств Белгородцам-дворянам и детям боярским и другим ратным и жилецким людям было дано позволение пользоваться отпуском на Дон для выкупа родных из крымского плена. В 1634-м же году они подали челобитье о посылке Государевых грамот воеводам в Путивль и Новгород-Северск, чтобы они пропускали Белгородцев за рубеж для вывоза из плена их жен и детей и писали так: "Царю, Государю и Великому Князю Михаилу Федоровичу всея Русии бьют челом Белгородцы, бедные и разоренные от Литвы детишки боярские и ездоки, и вóжи, и стрельцы, и всякие люди. В нынешнем 142 году приходили в Петров пост Литовские люди с полковником Ливерским, и, грех наших ради, Острог большой взяли, а мы в городке отсиделись. И в тот приход Литовские люди у нас на посаде и в уезде у многих людей поимали в полон жен и детей и братьев, и как Литовские люди пошли от Белгорода прочь в свои Украинные городки, и они многих наших жен, которые старые, пущали назад в Белгород, а с теми выходцы семьи наши приказывали, что их повели в Украинные городки: в Лубны, в Голтву, в Миргородок, в Лоховицу, в Синечь, в Сорокин, в Плотаву, и ныне семьи наши в полону живут и их мучат в тех городех. И буде Литовские люди наши семьи станут пущать в Белгород, и тем нашим детишкам и братьям, которые взяты малы, из тех городов пеших до Белгорода не дойти, учнут в дороге пропадать напрасно". Челобитчики просили послать грамоты в Путивль и Новгородок-Северский, чтобы по получении тамошними воеводами известий о местопребывании какой-либо семьи в плену, отпускать их из тех городов с грамотами за рубеж для привоза пленных на телегах. Государь пожаловал своих служилых людей, уважил их челобитье.

    Польские войска в 1634 году сделали нападение и на Курск. Воевода Петр Григорьевич Ромодановский и голова Иван Буланой отстояли город и Полякам пришлось отступить. В отписке Ромодановского в Разряд об этом событии дело было изложено так. "Апреля в 4-й день пришли под Курск из Комарицкой волости Литовские люди и Запорожские Черкасы, гетман Ильяш Черной с полковниками, с Данильевым да с Жуком Острениным с товарищи, да четыре пушки с ними наряду, а с ними войска 12 000 человек и приступили к городу и острогу многими приступы с примёты [32] и хотели город (крепость) зажечь, а слободы [33] разграбить. И я, прося у Бога милости и у Пресвятые Богородицы помощи, послал на вылазку голов, а с ними Курчан детей боярских и всех ратных людей, и головы с Курчаны на вылазке многих Литовских людей побили и языки поимали 13 человек, языки от ран помирали, а мы слобод около острога жечь не дали. А стояли Литовские люди под Курском апреля с 4-го дня по 16-е число и пошли они от Курска тою же сакмою, что приходили в прошлом году под Курск полковник Пырской, за реку Семь".

    Между тем, подступив в 1634 году к городу Орлу, польские войска не только его взяли приступом, но и разорили окончательно, так что в 1635-36 гг. Орел был построен вновь на Орловском городище.

10.

    Мы видели, что в первой половине 17 века Черкасы (Запорожские и Малороссийские казаки) очень часто воевали вместе с Поляками и Татарами в Курско-Белгородской области. Но значительное число их являлось сюда для поселения, принимало Московское подданство и крестное целование. В "столбцах" 1636-1638 годов находим сведения о том, что в эти годы (как тó было ранее и позднее) в Курско-Белгородский край являлось много выходцев из Литвы, главным образом запорожских казаков "от Литовского гоненья", так что Правительство установило некоторые условия приема выходцев из Литвы [34]. Так, запрещено было принимать выезжающих на Государево имя из Литвы пахолков и худых людей-черкас в числе более 50-ти человек и иноземцев, которые наперед сего были в Московском Государстве и по их челобитью отправлены в Литву. В 1637 году было дозволено принимать "добрых шляхтичей и пашенных и мастеровых людей". Запорожских казаков устраивали на житье по городам, давали им жалованье, устраивали землей, отпускали на житье в Курск, Воронеж и Усерд [35]. Переход в Россию выезжих людей имел для курского поместного Дворянства то значение, что они населяли дворянские поместья, вступая в зависимые отношения от помещиков. Таким путем образовалось в Курском крае сословие подданных помещикам Черкас, которые жили в вотчинах и поместьях наравне с крестьянами.

   К 1641-1642 годам относится важное событие в истории Курского края, именно измена курских Черкас, которые [36] в предшествующее время поселились в Курском уезде, а потом изменили своему новому Отечеству и отправились обратно в Литву. Военно-служилым людям Курского края пришлось вести военные действия против мятежных Черкас, которые были особенно значительны в Хотмышском и Путивльском уездах. В 1641 году Хотмышский воевода Федор Пушкин писал Государю о том, что августа в 15-й день в часу седьмом дня получил он из Курска от стольника и воеводы Григория Образцова сообщение, доставленное Курчанами детьми боярскими Григорием Провоторовым с товарищи, о том, что 13-го августа курские Черкасы изменили Великому Государю, а он, воевода, "чает - тем Черкасам идти меж нового Хотмышского города и Рыльска Бакаевым шляхом в Литовскую сторону".

    В тот же день, когда Хотмышский воевода получил письмо из Курска, он послал "на тех Государевых изменников курских Черкас для промыслу из Хотмышсково" голов с ратными людьми и велел идти к тем изменникам, говорить им, чтобы они, Черкасы, помня твое [37] крестное целование и жалованье, поворотили назад в Курск и вину свою к тебе принесли, а будет они назад не поворотятся и вины своей к тебе не принесут, я велел (писал воевода) головам твоим Государевым над теми изменниками Черкасами делом промышлять сколько Милосердый Бог помочи подаст, а Вольновскому воеводе Толочанинову писал, чтоб он послал из города Вольного для промыслу находящихся там Хотмышских детей боярских Василия Тураева да Фому Левшина. Военный отряд, вышедший из Хотмышска 15-го же августа, нашел изменников Черкас "на Бакаевом шляху у Левиных яруг у Вываренного кургана, отсюда головы донесли воеводе, что те изменники Черкасы уговору Русских ратных людей не послушали, в Курск не поворотили и, укрепясь обозом, идут Бакаевым шляхом к Литовской стороне, а с Хотмышскими ратными людьми бьются". Тогда Пушкин послал помощь с сотниками Василием Хомутовым и Софроном Чекиным пеших Московских и Хотмышских стрельцов и Рыльских и Хотмышских служилых людей с нарядом, зельем и свинцом и велел им сшодчися промышлять сколько Милосердый Господь помочи подаст.

    Военный отряд возвратился в Хотмышск 18-го августа. Начальные люди передали воеводе о том, что отряд разбил изменников Черкас, ратные люди побили и переранили их и захватили языков, жен и детей Черкас. В своей челобитной Государю, посланной 19-го августа в Москву с участником боя сыном боярским Федором Рогозиным, Пушкин засвидетельствовал военно-боевую доблесть ратных людей. "А на том бою, -писал он, - головы с ратными людьми явственно служили и с изменниками Черкасами курскими билися и к обозу приступали и в языцех жен и детей поимали и привели с сотником Василеем Хомутовым".

    В том же году, во время движения изменников Черкас в Литовскую сторону, Путивльский воевода Петр Волконский доносил Государю о том, что "приехал с путивльской заставы Мокшевского перевоза сын боярский Иван Титов и привел Черкас, при чем один из них Федко Кудиненок сказал, что курские Черкасы изменили и отправились в Литовскую сторону. Князь Волконской немедленно послал на изменников путивльских голов с сотнями: Ивана Булгакова и Ивана Бершова, атамана Гаврилу Еремеева, у голов был бой на Саадачном шляху в урочищах Проходах и изменники Черкасы были разбиты".

   Со стороны Путивльских ратных людей было немало убитых и перераненых. Воевода послал немедленно в Москву список убитых и раненых и взятую на бою пищаль, похищенную изменниками из Курска, с Государевой печатью. Кроме того, князь Волконский послал список Путивльских детей боярских и других служилых людей, отличившихся в кровопролитном бою. В этом списке значатся следующие лица:

Владимер Черепов.
Федор Беззубцов.

Атаман Гаврило Еремеев.

Микита Барсуков и Федор Онтыков взяли в плен семь человек Черкас.

Иван Трифонов.

Донские казаки:
Василий Миколин.
Прокопий Савельев.

Жилые казаки:
Гришка Ремизов.
Гришка Белевцев.

   В последний год царствования Государя Михаила Федоровича случилось событие, которое обращает на себя внимание: именно намерение князя Еремея Вишневецкого "идти изгоном" под Путивль.

    Об этом говорится в отписке Вольновского [38] воеводы Никифора Белосельского в Разряд так:
   "В нынешнем в 153 (1645) году июня в 21-й день посылал я в Литовскую сторону для проведывания всяких вестей казака Федьку Гнилокоза. Июня 22 дня за час до вечера прибежал из Литовской стороны казак Гнилокоз, а в расспросе предо мною в съезжей избе он сказал: говорил ему в литовском городе на Олешне мещанин белорусец Ивашка, что де князь Еремей Вишневецкий хочет идти войной под твой, Государь, Государев город, под Путивль, а с ним де в сборе с Вишневецким многие люди, а в Нове Городке Северском тут у него Вишневецкого в сборе гайдуки, да мещанин Ивашко про то про все подлинно ведает, что князю Вишневецкому под Путивль идти войной большим собранием и взять его изгоном и засесть в нем. А межевые и литовские судьи его, Вишневецкого, дважды ворочали, чтоб он под Путивль не ходил, и он, Вишневецкий, межевым судьям сказал: -Хотя горлом орать, а на своем поставить: Путивль взять и засесть в нем.

    Мещанин Ивашко слышал это от самих панов. И сказал про то Федьке Гнилокозу, помнючи православную христианскую веру, потому что он христианин и был взят мал в полон.

    И я (пишет воевода) июня того же числа и часу послал нарочно в Путивль станицу на добрых лошадях и с тою станицею те вести писал к воеводе ко князю Василию Львову, чтобы ему в Путивле про то было ведомо, а сию отписку я июня того же числа и часу послал к тебе Государю на Москве, а отписку велел подать в Разряд твоим Государевым думным дьякам Ивану Гавреневу да Михайле Волошенинову".

                                   ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ КУРСКОГО ДВОРЯНСТВА.

                                                           Глава двенадцатая

                      ДВОРЯНСКОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ В ЦАРСТВОВАНИЕ МИХАИЛА ФЕДОРОВИЧА

Указная книга Царя Михаила Федоровича, ее происхождение и значение в истории Курского Дворянства. - Черты сословной организации. - Отношение дворян к земле. - Влияние Дворянства на крестьянство и сельское хозяйство. - Челобитье детей боярских Курского края об утаенных поместьях. - Закон 27 ноября 1614 года. - Наделение поместьями иноземцев в Курском крае. - Указ о неотдаче поместий мимо родства. - Отдача поместий погибших на войне дворян и детей боярских семье их и роду или челобитчикам одних городов с погибшими. - Порядок восстановления грамот на вотчины. - Права распоряжения вотчинами. - Приобретение дворянами земли в поместье или вотчину посредством приращения. - Отписка пашен. - Создание системы землевладения. - "Служба кровию и смертию". - Указ 1637 года о вотчинах и поместьях. - Запрещение дачи и мены поместьями людям Московских чинов в украинских и польских городах. - Указ о порозжих землях. - Указы в последние годы царствования Михаила Федоровича. - Отказные и ввозные грамоты, полученные дворянами Курского края. - Крестьяне в дворянских поместьях. Бегство и розыск их.

1.

В настоящей главе мы остановимся на поместном владении дворян Курского края вотчинами и поместьями в царствование Михаила Федоровича [1]. По мнению ученых, вопрос о происхождении и организации поместного землевладения является одним из труднейших для полного его разрешения, между прочим, потому, что история дворянского землевладения соединяет в себе две стороны жизни: юридическую и экономическую. К счастью, для этой истории сохранился драгоценнейший памятник, известный под именем "Указной книги Царя Михаила Федоровича". Эта книга дошла до нас в рукописи, принадлежащей первой половине 17 века. Заглавие ее таково: "Книга указная Государя Царя и Великого князя Михаила Федоровича всея Русии и отца его Государева Великого Государя, Святейшего Патриарха Филарета Никитича Московского всея Русии. Указы и боярские приговоры о поместных и вотчинных землях, о которых указах докладывали Государя Царя и Великого Князя Михаила Федоровича и которые указы сысканы в переносных делех по памятем после Московского пожару 134 (1626) года и которые Государевы указы о поместных же и о вотчинных землях написаны с докладу о разных статьях".

Для истории Дворянства в Курском крае Книга указная имеет особенно важное значение потому, что в ней мы находим, помимо общих сведений о поместном владении и условиях его в России 17 века, такие данные, которые именно касаются Курского края, дворянского землевладения в нем и других фактов поместно-дворянской жизни.

Происхождение Указной книги Поместного приказа 1626-1649 гг. было таково. 3-го мая 1626 года страшный пожар истребил часть Кремля и Китай-города: "всяких чинов людей дворы начали гореть и многие церкви Божии в Китае-городе и Кремле погорели, опрочь больших соборов... и во многих приказех многие Государевы дела и многая Государева казна погорела. Это несчастие весьма тяжело отозвалось на документах Московского Государства и вызвало тогда целый ряд практических затруднений. В Поместном приказе сгорели: 1) Указная книга до 1626 года, 2) книги писцовые, приправочные, отдельные, дозорные, отказные, 3) дачи и 4) столпы. После пожара принялись за восстановление утраченного законодательства. В Боярскую Думу была подана докладная записка о составлении Указной книги вместо сгоревшей, с указанием источников для этого. Результатом этой записки и было восстановление законов о поместном владении.

На основании Указной книги мы рассмотрим черты поместного и вотчинного владения Дворянства в Курском крае. Для ясности же изложения данного предмета, считаем необходимым предпослать ему краткий очерк отношения дворянского сословия к земле, имея, главным образом, в виду условия жизни и деятельности Курского края.

В Московском Государстве, по выражению В.Н. Сторожева, служила земля (точнее пашня) в лице ее обладателя или пользователя, и она не несла податного бремени, отсюда особое положение владельца или пользователя. Землевладелец на поместном или вотчинном праве был обязан, в особенности в Курском окраинном районе, личною военной службой. Личная военная служба составляет обязанность того класса лиц, право которых владеть белой землей. Поместное землевладение дало Дворянству известную политическую силу в Государстве, оно замкнулось в служилый класс, не имевший, однако, полной сословно-корпоративной организации. Некоторые черты этой организации можно заметить в положении Дворянства в 17 веке, например, сюда относятся выбор губного старосты из дворян, выбор окладчиков и нарядчиков, а также сотенных знаменщиков, выбираемых Дворянством и для Дворянства, но в целях государственных. Выбор окладчиков говорит нам о существовании некоторой корпоративной связи между дворянами, служащими с одного города. В.О. Ключевский замечает, что сотенные головы из уездных дворян имели тесную корпоративную связь со своими сотнями. В силу исторических условий Дворянство Курского края было военным классом и политической силой, опорой Престола Русских Государей и главной защитой Отечества не с одной только, а с трех сторон: южной, юго-западной и юго-восточной.

Дворянство в то время, как известно, имело военную организацию, которая покоилась на известном отношении дворянина к земле. Безземельный дворянин был явлением ненормальным, он выбивался из своего класса, хотя даже служил подьячим в приказной палате. Вот поэтому в делах Разряда так многочисленны челобитья детей боярских Курско-Белгородского края о земле. Отсюда является известное отношение дворянина к земле и ее населению. В этом отношении мы видим вторую, после военно-боевой, сторону истории Дворянства, важную для истории Русского народа, именно связь его с крестьянством, которое жило на поместных землях и обрабатывало их. Дворянство должно было оказывать сильнее влияние на крестьянство, а вместе с ним на сельскохозяйственную и промышленную жизнь Руси.

2.

Первый по времени указ Государя Михаила Федоровича относительно поместий и вотчин дворянских, помещенный в Указной книге, был издан в 1613 году, содержание его следующее: "Бояре, князь Федор Иванович Мстиславский с товарищи приговорили: которые стольники и стряпчие и дворяне Московские и дворяне и дети боярские из городов и всяких чинов люди учнут Государю бить челом о поместьях и в поместном приказе старых их вотчин поместных дач сыскать будет нечем, и тем челобитчикам велеть к сказке руки свои прикладывать, за кем, в котором городе сколько вотчин и поместей чети за ними в дачах, да кто за собою поместей и вотчин не скажет, или скажет да не с полна, не столько, сколько вотчин и поместей чети за ним в дачах и кто челобитчик про те утаенные поместья и вотчины обещает, и те утаенные вотчины и поместья отдать ему безповоротно, взяв лутчее в его оклад".

Смысл и значение этого закона вполне понятны. При даче поместья Правительство руководилось чином лица, кому предполагалось дать поместье и величиной его вотчины. Если же Правительство не знало в точности, сколько за кем поместья или вотчины, оно должно было невольно отступать от обычной нормы поместных дач. Поэтому утайка поместья или вотчины целиком или частично воспрещалась. В 1624 году закон этот получил некоторое смягчение в том смысле, что доводившие сами на себя утаенное поместье, хотя бы за один день до доноса на них об утайке, могли рассчитывать на справку этого поместья за ними.

В указе 1624 года было сказано: "И Государь Царь и Великий Князь Михайло Федорович всеа Русии и Великий Государь Святейший Патриарх Филарет Никитич Московской и всеа Русии...указали тем людям, которые челом били сами на себя о справках, о прописных старых своих поместьях, чтоб те их поместья справить за ними, а челобитчиков на них наперед их челобитья не было, и вперед которые люди учнут бить челом до челобитчиков хотя за один день сами на себя о справках о утаенных старых своих поместьях, и за теми людьми те их старые поместья справливать по-прежнему к старым их поместьям и в оклады, а в утайку им того ставить не велели".

Важное значение для Курского края имел закон 27 ноября 1614 года о неотдаче старых иноземцевых поместий никому, кроме иноземцев, вследствие того, что в нашем крае владение землями иноземцев было довольно значительно. Уже в начале царствования Михаила Федоровича в Белгороде были служилые иноземцы старого выезда. То же мы видим и в Курске. В 1627 году в Путивле уже существовали "правила о приеме зарубежных выходцев". В 1634 году давалось Государево жалованье за выход на Государево имя нововыезжих иноземцев. В 1636 году Разряд заботился об устройстве выходцев иноземцев по разным городам Курского края, в том числе в Белгороде, где дано было жалованье и произведено устройство землей нововыезжих Черкас и привод из к крестному целованию, устройство с семейством Белорусского попа Мартина. В Путивле были устроены, кроме групп иноземцев, шляхтич Матвей Горянский и греческий поп Юрий с братом и др. В 1638 году Разряд устраивал жалованьем нововыезжего иноземца Сербской земли князя Михаила Милорадова. В том же году были наделяемы землей иноземцы в Короче, Осколе, Рыльске и Яблонове. Словом, раздача поместий выезжим иноземцам в Курско-Белгородском крае шла с давних времен и непрерывно.

Но если где, то именно в этом крае, было нередкостью то, что наделенные землею, жалованьем и другими милостями, выходцы покидали места своего пребывания и возвращались за рубеж. Такие факты были особенно свойственный Курскому краю потому, что он был порубежным. Вследствие этого, как мы видим из исторических актов Белгородского стола Московского архива Министерства юстиции, выходцы-иноземцы покидали дарованные им поместья и бежали за рубеж, например, в 1638 году из Путивля бежало несколько человек Черкас, в числе которых был и атаман Раздай-Беда. Для Курских дворян указ 1614 года имел между прочим то значение, что дети боярские нередко били челом Государю о пожаловании им поместий, оставленных беглецами. По этому же указу они не могли получить этих поместий.

В указе было сказано: "Бояре князь Федор Иванович Мстиславской с товарищи приговорили иноземцев старые поместья в раздачу дворянам и детям боярским в поместья, опричь иноземцев, никому не отдавать, к которой иноземец умрет, а после его жены и дети и роду и племени не останеца, или которой иноземец в опале будет, и те иноземетция старые поместья и вотчины велено отписывать на Государя до тех мест, пока о тех поместьях и о вотчинах иноземцево челобитье будет". Этот закон впоследствии вошел и в Уложение, однако с дополнением о запрещении поместья Русских людей отдавать иноземцам.

В виду того обстоятельства, что в Курском крае уже в начале 17 века, а тем более - позднее, было значительное число поместий выходцев-иноземцев, то для нас интересны и те последующие указы, которые два раза подтверждали закон 27-го ноября, а также указ 8-го мая 138 (1630) года, который не только воспрещал обращение поместий и вотчин между Русскими людьми и иноземцами, но стеснял даже обращение их между самими иноземцами. Правительство Московского Государства находило, что от беспорядочности обращения поместий и вотчин между иноземцами и Русскими страдают интересы Государевой службы.

В 1614 году 8-го августа состоялся приговор бояр о том, что поместья тех, которых на службе убьют или на службе не станет, и того мимо родства не отдавать, а которые помечены дать, и тем до указу грамот не давать. По этому указу, как видно , было запрещено поместья бездетно погибших на войне служилых людей отдавать кому-либо, кроме боковых родственников. Для Курского края это распоряжение Правительства имело громадное значение, так как вследствие многочисленных нападений на уезды его неприятелей, битв, осад городов: Белгорода, Курска, Оскола, Обояни, Путивля, Рыльска, а впоследствии и Каменного, Царева-Алексеева, Яблонова, Красного Города (Корочи), Хотмышска, Карпова, защиты их, а также походов во вражеские земли, Курская дворянская военно-боевая сила - дворяне и дети боярские ежегодно гибли во время военных действий, оставляя свои поместья, нередко без прямых наследников... Во время Татарских, Литовских, Ногайских и других разгромов поместий Курского края прямые их наследники были убиваемы или уводимы в жестокий плен... Вот поэтому указ 8-го августа давал полную возможность Курскому боевому дворянскому сословию знать и ожидать, что в случае ежеминутно возможной смерти на бою, по крайней мере, поместья владельцев не уйдут из рода и не очутятся в чьих-либо посторонних, а то и инородческих руках.

3.

В 1615 году последовал Царский указ об укреплении по челобитьям лиц, получивших при Царе Василии Шуйском поместья в вотчины и утерявших вотчинные грамоты. В этом указе было сказано: "Бьют челом Государю разных городов дворяне и дети боярские, что им даваны поместья, отобранные от изменников при царе Василье, а из поместий и в вотчины, а кладут поместные грамоты, а про вотчинные грамоты сказывают - утеряли, а те помещики, чьи поместья им даваны, ныне же Государю бьют челом о своих поместьях, о повороте". Бояре приговорили: "Против их челобитья сыскивать Московскими сидельцами накрепко, да по сыску те вотчины отдавать по 123-й (1615-й) год, а которые учнут бить челом впредь и тем отказывать, потому что застарелось".

Громадное значение имел для Курского Дворянства указ Михаила Федоровича, обнародованный в 1618-м году, 27 августа. Им были предоставлены поместья лиц, убитых на войне, пропавших без вести семье их и роду, а за отсутствием последних - челобитчикам исключительно тех городов, к которым принадлежали пострадавшие на войне.

Указ этот был вызван поместным делом дворян Борисова и Языкова. В том деле было написано [2]: "В Государеве Цареве и Великого Князя Михаила Федоровича всеа Русии, и в боярском приговоре 126 (1618) года августа в 27-й день Государь Царь и Великий Князь Михайло Федорович всеа Русии указал и бояре приговорили: у дворян и детей боярских, которые побиты и в полон поиманы и которые без вести, поместий их не отнимать и в раздачу их не отдавать, а давать те их поместья женам и их детям, а у которых жен и детей не осталось, и тех поместья давать в оклады и в додачу роду их и племени, а мимо родства и мимо того города, кто учнет бити челом, никаким людем не отдавать".

Несколько выше мы, по поводу указа 1614 года, имели случай сказать о том, что при многочисленных военных боевых действиях и смерти в них дворян и детей боярских Курско-Белгородского края, указ об отдаче выморочных дворянских поместий в род умершего или взятого в плен должен был поддерживать дворянские семьи и роды. Теперь добавим к этому, что в силу исторических условий в каждом уезде Курского края были дворянские роды, значительные по числу сородичей, которые в лице своих представителей в особенности ревностно стояли на страже Отечества, предводительствовали и участвовали в походах и действиях против врагов и приобретали себе славу. Понятно, что передача выморочных по одному семейству поместий в род и племя, к которому принадлежали главы этих семейств, усиливая материальное положение рода, давало ему возможность иметь бо́льшее значение и, при желании, с бо́льшею силою выступать на поприще военной доблести. Вообще по этому указу поместная земля не могла уходить из рода-племени, что бывало прежде обычным явлением. При военном же устройстве городов Курского края, позволение получать выморочную землю лицам только своего уезда не ослабляло военных сил и средств каждого горда. Это было весьма важно вследствие того, что силы защиты от врагов городов Курского края были далеко не одинаковы. Нельзя было, например, сравнивать в этом отношении города Курск, Путивль, Белгород, например, с Карповым, Каменным или Недрыгайловым.

Первый по важности указ 1619 года касается порядка восстановления грамот на вотчины, утраченные в Смутное время. Из изложения жизни Курского Дворянства в царствование Иоанна Грозного и Федора Иоанновича мы видели, что в Рыльском и Путивльском уездах существовало значительное по числу дворянское сословие, члены которого несли сторожевую, станичную и разъездную службу. В Смутное время утрата грамот на вотчины являлась весьма естественной, и с вероятностью можно утверждать, что Рыльские и Путивльские владельцы нуждались в указе, который был изложен так: "Государь, Царь и Великий Князь Михаил Федорович указал бояром и окольничим и дворяном большим и стольником и стряпчим жильцом и приказным людем и дворяном из городов и детем боярским на родственные и прежних Государей жалованные и на купленные вотчины, у которых Государевы грамоты и купчия, и духовные и вотчинные крепости в Московское разоренье пропали, а в Поместном приказе в вотчинных, записных, в писцовых и дозорных книгах и в Большом приходе и в городех в платежных книгах, чья вотчина и за кем имянем или за детьми и за братьею и за племенники записана, и тем людем свои Государевы жалованные вотчинные грамоты за своею Государскою красною печатью на свое Государево имя давати на вотчины велел. А которые вотчины в книгах не сыщут, и про те вотчины указал Государь сыскивать в городех всякими людьми до разоренья, те вотчины за ними были ль и по каким крепостям владели, да по сыску и тем людем на вотчины свои Государевы грамоты давать указал".

Вопрос о порядке восстановления крепостей на вотчины в первые годы царствования Михаила Федоровича был делом особенно важным. Смутное время, особенно сильно разыгравшееся в Курском крае, могло служить хорошим предлогом для незаконного завладения землей. "Грамоты на вотчины и поместья, - говорит В.Н. Сторожев [3], - во время Московской разрухи усердно раздавались и Московским Царем Василием в русском лагере, и поддельным Димитрием в Тушинском, и по исчезновении двух последних Польско-Русским Правительством в Москве и чисто Русским Правительством "всей земли" под Москвою, и в Польском лагере под Смоленском, и в Шведском лагере в прежнем вольном городе Новгороде". Результаты такого положения дела и должны были оказаться при Царе Михаиле Федоровиче. Законные вотчинные и поместные владельцы оставались без крепостей, незаконные старались удержать неправильные свои приобретения в Смутное время. Одни тягались с другими за неправильное владение, третьи обвиняли других в том, что вследствие измены не могут владеть теперь своими старыми землями, наконец, четвертые требовали вознаграждения за труды, понесенные в Смутное время. Вследствие этого явился ряд указов, имевших в виду уладить все эти затруднения.

Много таких затруднений было в то время в Курском крае, принимавшем, как мы видели, деятельное участие в событиях Смутного времени.

Другой указ, касающийся восстановления грамот, был издан в 1624 году. В нем было сказано: "Государь указал про те вотчины сыскивать в Московском уезде и в городех писцом, а в городы своих Государевых грамот о вотчинах сыскивать давать не велел". Смысл этого выражения должен быть таков: особых Государевых грамот о сыске в городах "всякими людьми", как то́ было сказано в указе 1618 года, для каждого отдельного случая посылать не надо; сыск будут производить писцы, разосланные по городам.

4.

В 1620 и 1623 году последовал указ о неотнятии у помещиков и вотчинников лишних земель (пашни сверх дач), припаханных из собственных угодий и лесов старых дач. В нем было сказано: "За которыми людьми объявятся лишние земли, а они будет (буде) их припахали из старых своих угодей - из лесов и из лугов и старых своих дач, а не из новых и сыщетца тово пряма, что они распахали старинные свои земли, и тех земель у тех людей не отнимать, а писать за ними вотчинные земли по дачам, а поместные по окладам, потому что они те земли припахали из старых своих дач, хотя будет на них и челобитники и им в том не верить".

Эти указы, важные для дворянского землевладения вообще, имели большое значение для Дворянства Курского края в 17 столетии. В самом деле, здесь имеется в виду приобретение земли в поместье или вотчину посредством приращения. Помещик, без боязни лишения, мог владеть только таким количеством пашни, какое записано было за ним писцами. Раз количество пашни у него увеличивается, если даже и на счет его собственных угодий, то это является некоторого рода нарушением межевых установлений. Понятно это строгое отношение Правительства к каждой, вновь появившейся четверти пашни у помещика, в особенности в Курско-Белгородском военно-служилом крае, по преимуществу. При увеличении состава служилых людей, Правительству нельзя было допускать расточительного обращения с землей. В земельном законодательстве Московского периода мы находим постоянную заботу предотвратить завладение земли на счет Государства.

Таким образом "примерная" земля (лишек, припаханный к известному количеству пашни, записанному за служилым человеком писцами), каково бы ни было ее происхождение, становилась владением незаконным или же не вполне законным. Но иное дело было а) припахать к записанной пашне землю, лежащую вне межи и граней поместья, а иное дело б) запахать лишние против письма четверти, взяв их из своих же угодий, из лесов и лугов. Но и для второго случая потребовался особый закон, который предотвратил отобрание таких пашен в пользу Государства. Новые писцы, посланные по городам, должны были отписывать такие припаханные пашни на Государя, ибо они являлись сверх количества пашни, записанной за владельцем прежними писцами. Указы 1620 и 1623 годов предотвратили подобную отписку пашен. Но это увеличение пашни не на счет так сказать, государственной выдачи потребовало тщательного государственного надзора: 1) в предотвращение злоупотреблений и 2) в видах военной службы.

Земельное и военное устройство были так тесно связаны друг с другом, что малейшее повреждение в первом из них чувствительно отзывалось на втором [4].

Система землевладений в царствование Михаила Федоровича создалась делом защиты Отечества, им поддерживалась и от него зависела. В этой же системе мы видели оригинальность, целесообразность для своего времени, и она станет на почетном месте в истории устройства военной службы.

Как известно, эта военная поместная система 17 века была в особенности выдержана в Курском крае, где служба и бой со врагами, как "служба кровию и смертию" сделались почти равносильными понятиями. К тому же распахивание земли под пашни было жизненным нервом благосостояния землевладельца, как-то продолжалось потом в течение веков и достигло нашего времени. С одной стороны Курских дворян владельцев интересовало плодородие черноземной пашни (называлась земля добрая), которая, так сказать, сама просилась для бо́льшего и бо́льшего распахивания, а с другой - вследствие естественных условий почвы нашего края, земля тогда только приобретала надлежащую ценность, когда она была разделана под пашню.

Указ 12 марта 1620 года замечателен тем, что предписывал укреплять за владельцами земли по новым писцовым или дозорным книгам, даже если по старым писцовым книгам числилось за ними меньшее количество четвертей. Благодаря этому указу, нечего было утаивать показания старых писцовых книг; кто утаивал, тот и лишался примерных земель за эту ненужную утайку. Любопытен мотив закона 12 марта 1620 года: показания новых книг имеют силу, потому что "в прежние лета многие места были в пусте, а после того населились и объявились в жилье". Мотив этот всецело мог найти себе применение в Курском крае, где в начале 17 века было еще много Дикого поля.

Указ 1620 года запрещает утайку старых отцовских разоренных поместий. В нем сказано: "Государь Царь и Великий Князь Михаил Федорович всеа Русии и Великий Государь Святейший Патриарх Филарет Никитич Московский и всеа Русии на соборе приговорили, которых людей были поместья и в разоренных городех, и они об них не бьют челом, а бьют челом вновь об новых поместьях, а старые отцовские для разоренья [5] таят, а возьмет вновь, и у тех новые отымать и отдавать в раздачу, потому что они старые отцовские поместья таили и имали вновь, и вперед велеть отцовские поместья хотя и в разоренных городех обявлевать, а для разоренья, кто старово не утаит, Государь пожалует". Это постановление имело значение для Курско-Белгородского края уже потому, что именно здесь часто города подвергались жестокому разорению, а с ними и поместья, находившиеся в уездах.

В том же году Государь Михаил Федорович указом повелел о том, чтобы вдовы помещицы, у которых есть дочери, имели право выдавать их или сами выходить замуж за беспоместного или малопоместного дворянина или сына боярского, принося им в приданое владеемые ими вотчины или жалованные поместья. Но так как возможны были случаи, что родичи мужей этих вдов, братья родные или двоюродные приносили челобитья Государю о том, чтобы поместья умерших их родных не вышли из рода, тогда вдове или дочерям позволялось в приданое брать только свою вдовью или девичью часть. Те же вдовы и дочери, которые не хотели идти замуж, могли владеть и пользоваться прожиточным поместьем в полном его составе.

Таким образом, по данному указу устанавливалось известное положение относительно вдовьего владения, что было важно для Курского края, где, как мы видим из исторических актов, в 17 веке всегда бывало много вдов, остававшихся после погибавших в войнах и битвах их мужей. Между тем указ, содержание которого мы передали, ясно и точно определяет положение вдовствовавших дворянок и жен детей боярских.

В связи с этим постановлением находится указ о том, чтобы "дворянам и детям боярским, которые стары и от службы отставлены, и вдовы, которые стары и за теми дворяны и детьми боярскими и за вдовы прожиточные, и о тех поместьях бьют челом Государю челобитчики в пожить, и тем людям в пожить не давать".

В 1623 году последовал Царский указ о неотнятии поместий и вотчин у лиц, бывших в Тушине и по собственной воле вернувшихся в Москву на службу, хотя бы они и утеряли крепости на землю, о недействительности раздач земельных в Тушине и под Смоленском и о неповороте земель, до сих пор таким лицам еще невозвращенных и розданных в раздачу при Царе Василье. По этому указу было велено: "всяких людей, которые были в Тушине, и по городам, которые были за вором, а после того приезжали к Царю Василью и к боярину к князю Михаилу Васильевичу Скопину, а которые приехали на Москву к боярам и воеводам сами, и у которых людей вотчинные и поместные крепости пропали, в Московское разоренье, а ныне о тех землях бьют челом многие челобитчики в поместья, и тех всех людей пожаловали - вотчин старых и родственных и купленных, которые за ними были до Московского разоренья за самими, отымать у них и в раздачу раздавать не велели за то, что они, после Московского разоренья, пришед в Москву, соединились все вместе Московского Государства с бояры и воеводы и против Литовских людей стояли и Московского Государства и Литовских людей доступали все вместе и меж собою укрепились, что им всем за Московское Государство стоять и от Литовских людей очищать и Божиею милостию, а своею многою службою Московского Государства у Литовских людей доступили и очистили, и грамоты свои Государские всяким людем на старые их родственные и на купленные вотчины велели дать, сыскивая про то подлинно, чтоб всякие люди имали свое прямое родственное и купленное своих отцов и дедов и братьи своей родных, которые вотчины были за ними до смутных лет и до Московского разоренья за самими, опричь тех вотчин и поместей, которые даваны им у вора в Тушине и под Смоленском у короля и королевича".

В 1627 году, 3-го декабря последовал указ о наследовании вдовы после мужа в его вотчинах, кроме купленных, и о даче ей приданого да четверти из животов.

По этому указу Михаила Федоровича вотчины, полученные вдовами после мужей и проданные или заложенные ими, по их показанию, для помина души, милостыни и собственного пропитания, остаются за купцами; но сохраняется право выкупа вотчин. Вдовы же, получившие вотчины и затем постригшиеся, сохраняют их за собою "до живота, а им тех вотчин никакими обычаи не продавать, ни заложить, ни по душе не отдавать" [6].

Сообразно с предшествующими постановлениями был составлен и утвержден новый образец жалованных вотчинных грамот 1627 года.

5.

В 1628 году, января 27-го последовал Царский указ о том, как писаться в грамотах и челобитных: "Бьют челом Государю Царю и Великому Князю Михаилу Федоровичю всеа Русии комнатные ближние люди, Государева жалованья поместья им дают и в Государевых грамотах пишут в челобитье без вичей. И Государь бы их пожаловал, велел им свои Государевы грамоты давати и писати в челобитье с вичем. И 136 (1628) года, генваря в 27-й день Государь тех людей челобитья слушав, приказал на поместья писати свои Государевы грамоты в челобитье, без вичей, опричь бояр, и окольничих, и думных дворян".

В следующих указах того же года: 11-го марта было постановлено о взимании пошлин по вотчинным крепостям, без обозначения цены, в размере 3-х денег с каждой четверти, 23-го мая о том, что сестры при братьях вотчин не наследуют, а получают на прожиток из поместей, 9-го октября об обязательной даче дворянами и детьми боярскими показаний в повальном обыске и подписи под этими показаниями.

В 1629 году был издан важный указ, в особенности для Курского края, о запрещении продавать поместья в вотчины, без именного Государева указа, а в 1630-м последовали указы: а) о порядке одабривания поместных земель из примерных с запрещением одабривать вотчины, полученные из поместий, и за неимением примерных земель одабривать поместья уменьшением в записке поместных дач; б) о запрещении иноземцам продавать и сдавать друг другу и Русским людям поместья и вотчины, о дозволении меняться поместьями между собою лишь с особого разрешения Иноземного приказа, представляемом в Поместный; в) о количестве крестьянских и бобыльских дворов, которое следует писать в разных местностях в живущую пашню [7].

Последний указ очень важен в истории Курского Дворянства в 17 веке, вследствие того, что в нем точно указано, сколько класть на живущую пашню крестьянских и бобыльских дворов за помещиками и вотчинниками Курского края во всех его уездах.

Из этого указа видно следующее: в Курском, Рыльском и Путивльском уездах было положено по два двора крестьянских, да по два двора бобыльских в четверть. Оскольский же уезд имел в этом отношении преимущество, - в нем было положено по два двора крестьянских, да по три двора бобыльских.

- "А где, - сказано в указе, - за помещики и за вотчинники живут торговые и мастеровые люди и белопашцы, и их указали класти в живущую пашню за бобыльскими дворы ровно, а где крестьянских дворов не достанет, и тут указали положить за один двор крестьянской по два двора бобыльских: а) на Резани, в Колуге, в Болхове, в Мценску, в Карачеве, в Брянску, в Путивле, в Рыльску, в Курску, на Воронеже, в Лихвине, в Перемышле, в Воротынску, в Белеве, в Ряском (Ряжске), в Донкове, на Лебедяни по три двора крестьянских и бобыльских в четверть; б) а на Туле, на Дедилове, на Веневе, на Епифани, на Солове, в Козельску, в Мосальску, на Ливнах, на Осколе, в Одóеве, на Черни, на Ельце, в Новосили, в Кромах указали положить по два двора крестьянских, да по два двора бобыльских в четверть". Таким образом, из уездов Курского края Оскольский имел некоторую особенность в назначении количества дворов крестьян и бобылей.

По издании этого указа, в 1631 году помещики и вотчинники всего Курского края - Курские, Оскольские, Рыльские и Путивльские били челом Государю о том, чтобы увеличить число положенных за ними дворов как крестьянских, так и бобыльских. И Государь указал по челобитью дворян и детей боярских воеводств Курского края положить на живущую пашню за помещиками и вотчинниками по восьми дворов крестьянских и по четыре двора бобыльских в четверть. В этом случае и Оскольский >уезд был сравнен с остальными.

Такое же увеличение числа дворов последовало по Государеву указу и в других городах Московского Государства, в том числе и соседних с нашим краем, например, в Мценске, Воронеже, Кромах, Болхове и др. [8]

Торговые и мастеровые люди за помещиками и вотчинниками были сравнены с бобылями. В случае недостатка крестьянских дворов, последние добавляются бобыльскими. На полторы десятины, в трех полях пашни, в Курском крае полагалось всего 12 дворов в дворянских поместьях, так что наш край был по численности дворов в шестом разряде. Высший разряд над ним занимали только те уезды, где полагалось по 20 дворов на пашню. Так стало после челобитья Курских дворян и детей боярских. Но до этого, как мы видели, города Курского края - Курск, Путивль и Рыльск - занимали первый, самый низший разряд из семи разрядов, а Оскол - второй разряд. Замечательно, что челобитье Курян - дворян и детей боярских возвело их поместья на четыре разряда выше.

В 1634 году, 31 Июля последовал указ о выкупе отданных в монастыри выслуженных вотчин из казны по полтине за четверть. В 1635 году для истории Дворянства имеют интерес указы: о неотписке поместий у нетчиков, бывших лишь в одних нетех на последнем смотру в Можайске, о даче поместий вновь тем лицам, которые объявились в нетчиках по недоразумению, о запрещении Русским людям каким бы то ни был образом приобретать земли у мурз и Татар.

Что касается нетчиков, дела о которых можно видеть по Белгородскому столу, то законодательство 17 века довольно подробно останавливается на них. На практике Правительство делало различного рода снисхождения. Чтобы обеспечить правильное отбывание воинской службы, Правительство прибегало не только к наказаниям, но и к системе поручительства. Отобрание земли у не явившихся на службу производилось неодинаково: отписывали и целое поместье, и половину, и треть. Вообще Правительство отпискою поместий преследовало: 1) неявку на службу по призыву, 2) неявку на службу в назначенный срок или медленные сборы, 3) неявку на военные смотры, 4) бегство со службы, 5) службу несообразно с показанием окладчиков [9], 6) укрывательство служилыми людьми солдат, рейтар и драгун.

В указе 19-го сентября 1635 года находим любопытное постановление о том, что родовое поместье после служилого человека, убитого на войне, переходило к родственнику нетчику беспоместному и безвотчинному; нетчик же наказывался убавкой в поместном и денежном окладе (на 50 четей и 2 рубля). Это постановление с течением времени не только не ослабило своей силы, но и получило усиленное применение. Но велено было дать поместья тем лицам, которые не объявились на смотру, потому что "с бедности ходили по запас и по волостям конского корму купить" или были заняты делами, а сказать было у смотру про них некому.

6.

Для дворянского землевладения в Курском крае был очень важен указ Михаила Федоровича 1637 года о вотчинах и поместьях. Главнейшие положения этого указа следующие:

а) Было запрещено поместья записывать в вотчины, а вотчины в поместья.

б) Вотчины по купчим и закладным было дозволено записывать.

в) "Если вдовы вышли замуж за дворян и детей боярских с прожиточными поместьями прежних мужей своих, как мужья их прожиточные поместья за собою справливали, и они старые отцовские поместья за собою таили, и тех дворян и детей боярских не стало, а после их те поместья даны женам их с детьми, и на тех вдов били челом челобитчики, что мужья их утаили старые поместья, и у тех вдов те поместья против мужей их утаенных старых поместей отняты прежних мужей их поместья и розданы в раздачу, а ныне те вдовы бьют челом Государю о тех своих прежних мужей своих поместьях о повороте и о том, как Государь укажет".

Бояре приговорили "той статье вперед не быть и таких поместей у вдов не отнимать, а что такие статьи делались до преставленья, блаженные памяти Великого Государя Святейшего Патриарха Филарета Никитича Московского и всеа Русии, и тем делам по уложенью так и быть. Государь, Царь и Великий Князь Михаил Федорович всеа Русии указал той статье быть так, как бояре приговорили".

Этот приговор вошел в Уложение Государя Алексея Михайловича и важен для Дворянства Курского края, главнейшим образом, потому, что в нем в 17 и 18 веках, как мы говорили, было очень много вдов-дворянок, потерявших своих мужей в постоянных военных действиях против многочисленных врагов Отечества. Прочитывая так называемые "Полоняничные книги" городов Курско-Белгородской области, мы видим, что в большинстве семейств дворян и детей боярских были вдовы с детьми. Для них переданное нами здесь законодательное постановление: поместей у вдов не отниматьимело существенное значение.

г) "Если дворяне и дети боярские были в полону лет по 10 и по 15 и по 20 и по 25 лет, а поместья отцов из без них как они были в полону, розданы были в раздачу, а ныне те полоненики бьют челом Государю, чтоб Государь их пожаловал, те отцов их поместья велел поворотить. Бояре приговорили и Государь указал тем отцовские поместья поворачивать за 10 лет, а испомещивать их вновь наперед всех челобитчиков".

Это постановление для украинных городов, в том числе для Путивля, Рыльска, а впоследствии для Курска, Оскола и др. имело особенно важное значение. Служба Рылян и Путивльцев еще в царствование Иоанна Грозного и в последующее время заключалась, преимущественно, в разъездах, в содержании станиц в безлюдной Степи вдали от укрепленных городов Путивля и Рыльска, в службе в сторóжах, разбросанных маленькими оазисами на громадном пространстве, по которому рыскали орды и отдельные отряды хищных Татар и Ногаев. При таких условиях попасть в плен было в высшей степени легко. Налетала, например, на несколько человек, детей боярских Путивльцев или Рылян, бывших в разъезде или сторóже, орда вооруженных Татар, и никакая храбрость не могла помочь ратным людям спастись от плена, их влекли в тяжкую и нередко долгую неволю... Такая же орда в сотни и тысячи человек снимала станицу детей боярских, которую ожидала та же участь. Несомненно, что постановление 1637 года было благодетельно для Курского края.

Указ 1637 года, апреля 1-го имеет важное значение в истории Курского Дворянства и прямо относится к его трем городам: Курску, Рыльску и Осколу. Он касается запрещения дачи и мены поместьями людям Московских чинов в некоторых украинных и польских [10] городах. Вот этот указ: "145 года, апреля в 1-й день Государь, Царь и Великий Князь Михайло Федорович всеа Русии указал: в украинных и польских городах на Воронеже, на Ельце, на Осколе, в Курску, в Новосили, на Ливнах, в Рыльску, в Карачеве, Болхове, на Орле, во Мценску, на Лебедяни бояром и окольничим и думным людем и стольником и стряпчим и дворяном Московским, и жильцом и всяких чинов Московским людем поместей в тех городех не давать и не выменивать и вотчин им в тех городех не покупать, а хто похочет в тех городех у ково купить вотчину, и о том бити челом Государю именно, а кто будет хто в тех городех купит вотчину без Государева указу и тех вотчин в Поместном приказе не записывать".

Этот указ имел силу до издания в 1649 году Соборного уложения, в котором он уже не сохранен. Во всяком случае, приобретение земель в уездах Курского края Московскими дворянами было приостановлено на некоторое время.

Исключением в этом отношении был Путивльский уезд, которого приведенный нами указ не коснулся. Но в 1639 года был издан в развитие этого указа новый, в котором Московским людям было запрещено "давать поместья городовых дворян и детей боярских и с городовыми дворяны и детми боярскими поместья и вотчины не менять". Тогда к трем городам Курского края примкнул и Путивль, но только до 1647 года, когда Государь Алексей Михайлович отменил указ 1639 года.

Другой, важный для дворянского землевладения в Курском крае Царский указ относится к 1640 году.

В нем сказано, чтоб "порозжия земли в Московском уезде и в городех давать бояром и окольничим и дворяном Московским и приказным людем и жильцом и городовым дворяном и детем боярским на льготу на 15 лет, а им в те годы на тех порозжих землях и строитца и пашня пахать и лес расчистить и дворы поставить и крестьян сажать, а те льготные лета с них никаких Государевых податей не имать, а как те льготные лета отойдут, и те земли давать в поместье в оклады тем же людем, кто возьмет для строенья, и в вотчину тех земель не отдавать и не продавать. А хто, взяв те земли, в те годы не учнет пахать и строить или покинет, и на том пеня Государева, чтó Государь укажет".

В Курском крае в 17 столетии, в царствование Государя Михаила Федоровича, было очень много порозжих земель, в особенности на юге и на юго-востоке. Неудивительно, что приведенный нами закон мог очень содействовать заселению края именно дворянским элементом, что имело большое государственное значение, так как во все продолжение 17 века во всех воеводствах Курского края происходило заселение порозжих мест служилыми людьми.

Для истории Курского Дворянства в 17 веке большое значение имеет следующий факт, изложенный в докладе Государю таким образом: "До Московского и после Московского пожару в Северских городах: в Рыльске, в Путивле, в Белегороде даваны детем боярским пустые порожние бортные ухожеи в поместье, в оклады за четвертную пашню, а иным даваны и оброчные земли в поместье ж и в оброк, а ныне бьют Государю челом челобитчики о пустых же бортных ухожих за четвертную пашню и оброчных землях по-прежнему в поместье и в оброк против прежних дач, которым людем давано наперед сего, и о том Государь как укажет, в Северских городах из порозжих земель бортные ухожеи за четвертную пашню и оброчные земли в поместье и в оброк вперед челобитчиком против челобитчиков же прежних дач в поместье давать ли? Бояре приговорили порозжеи бортные ухожи давать по-прежнему в поместья, сыскивать большими сыски, будет порозжи и спору нет, а оброчных земель и бортных ухожей в оброчных же в поместье не давать. Государь, Царь и Великий Князь Михайло Федорович всеа Русии указал той статье быть так, как бояре приговорили".

Просмотрим в заключение те указы относительно дворянского землевладения, которые были изданы в последние годы царствования Михаила Федоровича.

В 151 (1643) году били челом Государю беспоместные, малопоместные и пустопоместные разных городов дворяне и дети боярские, которых родители, дядья и братья на службе были побиты Литовскими людьми. Они просили, чтобы Государь их пожаловал, не велел бы их родственных поместий сдавать из роду вон, чтоб им в конец не погибнуть и от службы не отбыть. Государь указал поместий не отдавать вдовам без именного указа.

Указ 1644 года, 11-го августа, касается условия обмена имениями. "Государь указал: меновные поместья справливать за женами и за детьми по дачам мужей и отцов их, а с кем они менялись, и, бив челом ему Государю, за челобитьем теми своими меновными поместьи владели по записям, а в Поместном приказе не расписався, и тем людям указал Государь отказывать и тех меновных поместий по челобитьям не росписывать".

Стало быть, обмен поместьями должен был быть утвержден в Поместном приказе. В Курском крае обмен поместьями, насколько это можно видеть из архивных источников, был довольно значителен.

В 1644 году был издан указ, который имел прямое и непосредственное отношение к Курскому краю. "Государь, - сказано в нем, - слушав выписки, указал - которые дворяне и дети боярские на украйных городех, к которым в то время относились: Путивль, Рыльск, Курск, Обоянь, Белгород, Оскол, Хотмышск, Короча, Карпов и другие, от Крымских и Ногайских людей побиты, женам их давати с окладов мужей со ста по двадцати чети, а дочерям - по десяти на прожиток. А которых дворян и детей боярских не станет собою, и женам их давать с окладов мужей со ста по пятнадцати чети, а дочерям по семи чети с осминою на прожиток, а которых не станет на Государевой службе, тем женам со ста давать десять чети, а дочерям пять".

В 1644 году последовал указ Царя Михаила Федоровича о дозволении оброчные пустоши Большого Прихода, по просьбам Государю, выкладывать из оброка и отдавать в поместья.

В последний год правления Михаила Федоровича - 1645-й, было издано два указа о дворянском поместном владении: 1) января 2-го о порядке явки в Москве на суд по поместным и вотчинным делам и 2) февраля 6-го о дозволении передела поместных земель, недобросовестно разделенных вотчимами и дядьями в малолетство челобитчиков пасынков и племянников.

7.

В дворянском землевладении 17 века важное значение имели отказные грамоты. При составлении писцовых книг писцы всегда требовали актов на владение у вотчинников и помещиков и записывали со слов их основание для владения, например, а "владел по Государевой грамоте, или по старым писцовым книгам, по купчей меновной, отказным или отдельным книгам" и т.п. Так как Курская область во весь период времени царствования Государей Михаила Федоровича, Алексея Михайловича и Федора Алексеевича была заселяемой, то отказные грамоты играли здесь большую роль. Поступали таким образом: местному воеводе предписывалось послать - кого пригоже на место нахождения поместья и произвести сыск окольными и тутошными людьми по поводу справедливости тех оснований, по которым челобитчик просит записать за ним это поместье, а затем измерить землю поместья в десятины и положить в четверти. Измерив землю, отказчик должен был разверстать ее на три поля и определить, сколько четвертей придется в одном из них. Обыкновенно в Курском крае измерялась только некоторая часть земли, в состав ее входила пашня, перелог, дикое поле, дубрава на пашню, пашня поросшая лесом, и эта часть считалась одним полем. Умножением этой части на три определялась величина поместья.

Для ясности передаем содержание отказной грамоты по челобитью помещика Белгородского уезда Микулы Ивановича Маслова Белгородскому воеводе Тюфякину в 1623 году. В ней предписывается "на диком поле переписать дворовые места и присады, а пашню и перелог и дикое поле измерить в одном поле, измерить в десятины, а в дву полях пашню и дикое поле писать, выспрашивая и самому смечать накрепко, чтобы во всех трех полях пашни в книги написать, с сенные покосы, и леса пашенные и непашенные измерить в десятины. Где же леса большие, там измерить их, выспрашивая и самому смечать накрепко, сколько где лесу, а описав и измерив, про всякие угодья выспросив, велеть отделить Микуле Иванову сыну Маслову к его Белгородскому поместью" [11].

Подобного рода отказные грамоты давались и другим дворянам Курского края. Например, Курский помещик Семен Семенович Трунов по его челобитью в 1628 году от Царя Михаила Федоровича получил отказную грамоту об отказе недостающего в его оклад 200 четвертей поместья и о послушании крестьян. Также Курский помещик Гавриил Иванович Малышев получил в 1644 году от Царя Михаила Федоровича отказную грамоту, посланную Курскому воеводе Стрешневу, которою было велено Курского уезда Подгородного стана по выписке с писцовых книг письма и меры Степана Унковского 136-137 гг., 67 четвертей с полуосминою "в поле, а в дву потомуж" отказать ему к курскому поместью к 260 четвертей в его оклад в 600 четвертей со всеми угодьи. Впоследствии это поместье перешло в вотчину. Курский помещик Савва Осипович Курасов имел поместье "со крестьяны" в Курском уезде. Сын его Петр по отказной грамоте к курскому поместью получил 440 четвертей. Впоследствии оно перешло в вотчину. Путивльский помещик Иван Михайлович Борсуков был верстан 400 четвертей земли и 9 руб. денежного Государева жалованья. За сыном его в 1629 году было в разных деревнях и пустошах отказано по отказной грамоте дворянское имение [12] и др.

В царствование Михаила Федоровича, кроме отказных грамот на поместья, дворяне Курского края получали еще ввозные грамоты. Так, Рыльский помещик Степан Михайлович Малеев был пожалован Царем Михаилом Федоровичем поместным окладом 300 четвертями в Рыльском уезде и на это владение ему была дана ввозная грамота. Впоследствии внук его Иван Юрьевич Малеев это поместье получил в вотчину. Также Курский помещик Михаил Антипович Анненков в 1621 году получил ввозную грамоту, в которой было сказано, что он "Курчанин Михайло Антипович Анненков пожалован поместием в Курском уезде в разных станех и велено крестьянам, которые в том поместье живут и впредь жить учнут, его Михайлу слушать, пашню на него пахать и доход помещиков ему платить". Предок Фатежских помещиков Цуриковых Василий Матвеевич Цуриков с братом Карпом в 1620 году Царем Михаилом Федоровичем был пожалован из отцовского поместья 120 четвертей и о послушании крестьян дана была ему ввозная грамота, из которой видно, что он был верстан окладом на 300 четвертей. Курский помещик Аким Иванович Чернышев в 1615 году получил ввозную грамоту на поместье в Усожском стану Курского уезда 150 четвертей в деревне Жирове на колодезе Демине, по которой крестьяне должны были "его слушать и пашню на него пахать", и др.

Некоторые же дворяне Курского края в царствование Михаила Федоровича за их службу были пожалованы из поместья в вотчину. Так, Рыльский помещик Сила Козмич Арсеньев с поместного его окладу с 705 четвертей, со 100 по 20, из его поместья, состоящего в Рыльском уезде, был пожалован в вотчину. Курский помещик Яков Васильевич Толмачев в 1613 году был пожалован Царем Михаилом Федоровичем "за его многие службы" в Смутное время из поместья в вотчину. Курский помещик Иван Никитич Сухорев в 1616 году был пожалован за многие его службы с поместного его оклада с 500 четвертей, со 100 по 20, итого 100 четвертей, в вотчину в Курском и Орловском уездах. Обоянский сын боярский Федор Леонтьевич Беленихин был пожалован Царем Михаилом Федоровичем "за его многие службы" из поместья в вотчину. Сын его Сергей Федорович владел как этой вотчиной, так и поместьем, данным ему с крестьянами [13].

Предок Тимских дворян Сонцовых Игнатий Сонцов в 1616 году получил от Царя Михаила Федоровича владенный указ, на поместье данный.

8.

Вознаграждение Дворянству Курского края, равно как и других областей Московского Государства, за службу Государю и Отечеству в царствование Государя Михаила Федоровича выражалось в пожаловании земли. Денежное жалованье служило только дополнением к поместному, составлявшему собою тот источник, благодаря которому дворянское военно-служилое сословие содержало себя, семейство и имело возможность с оружием на коне и с запасами, а иногда с вооруженными людьми из своего поместья являться в поход и биться с врагами Отечества. Но для возделывания земли были необходимы крестьяне, которые проживали в поместьях дворян и детей боярских, питаясь от земли работами на помещика. Не надо забывать, что рабочая крестьянская сила была дана Государством военно-служилому сословию в целях государственных. Лишение дворянина крестьян лишило бы его возможности служить и в городах-крепостях и на войне. Вот поэтому Правительственная Власть в 17 столетии обращала большое внимание на то, чтобы отыскивать беглых крестьян и холопов, которые покидали самовольно поместья и устремлялись на так называемые "вольные земли", соседившие со всеми воеводствами Курского края. В десятнях Курского края мы находим сведения о том, что нередко дворянин съезжал со службы и отправлялся отыскивать своих крестьян, разбежавшихся в его отсутствие. Правительство признавало полную законность подобного отъезда со службы. Законодательство установило сыски крестьян без урочных лет, даже если последние после 1626 года успели попасть в казаки, стрельцы и пушкари. В _Уложении Алексея Михайловича говорится о праве свода крестьян помещиком с одной своей земли на другую, и поднимается вопрос о праве дворян отпускать своих крестьян на волю. В 3 статье 12 главы Уложения сказано, что вотчинник имеет право отпускать крестьян на волю, а помещик нет, ибо "из поместей помещиком крестьян на волю отпускать не указано". Правительство, кроме того, старалось заселять помещичьи земли и облегчать это заселение Черкасами, которые постоянно приходили в Курский край, желая поселиться здесь, между прочим, и в дворянских имениях. Вообще жизнь и деятельность высшего военного сословия нашего края была тесно связана с ходом земледелия в имениях, а оно, в свою очередь, зависело от крестьян. Поэтому является необходимость остановиться и на крестьянстве описываемого нами времени.

Главнейшая черта отношения крестьян к поместьям выражается в непоседливости их, в стремлении покидать на произвол судьбы не только поместья, но и свои жилища, а иногда и движимое имущество. Понятно, что это явление, бывшее не случайным, а постоянным, тяжело отзывалось на благосостоянии служилых людей при больших требованиях от них со стороны условий службы.

Мы изложим в настоящей главе те факты из крестьянской истории, которые имеют отношение к положению дворянских поместий Курского края и самих дворян и детей боярских, начиная со времени царствования Государя Михаила Федоровича [14].

В 1614 году мы встречаемся с следующим фактом: крестьяне и холопы, воровавшие во время Смуты с казаками и Литовскими людьми, возвращаются Правительственною Властью на первоначальные места их жительства. Многие из них возвращались добровольно, прослужив в Смутное время в казаках. В 1616 году служилым людям даются в холопство пленники Литовские и Польские. Беглые в этом и следующих годах ревностно разыскивались. В 1623 году в Рыльске был большой сыск о побеге крестьян за рубеж, чем они отягчали свою вину, так как уход за рубеж даже свободных людей влек за собою взыскание.

При постоянных нападениях на Курскую область и ее воеводства Татар, Ногайцев и Литовцев, дворянские поместья всякий раз лишались своих работников-крестьян, которых в большом числе уводили с собою в плен неприятели, и как видно из исторических актов, целыми семействами в надежде, разумеется, поживиться при выкупе их или при продаже в рабство. Это обстоятельство сильно расстраивало земледелие и сельское хозяйство. Мы встречаемся с массой жалоб дворян и детей боярских Курско-Белгородского края на обезлюдение поместий и разорение их. Правительство, после захвата и увода крестьян неприятелями, само посылало к ним военные отряды с целью вторгнуться во вражеские пределы и там захватить пленных, которые и становились помещичьими крестьянами. Так, в 1623 году, в Велижский уезд Польского королевства была сделана посылка ратных людей для захвата Литовских крестьян взамен Русских крестьян, захваченных литовцами.

В начале 17 века были люди, которые "проводили" крестьян из Курского края на "вольные земли". В 1627 году помещики Оскольского уезда Измайловы жаловались на Воронежских белопоместных казаков, проводивших их беглых крестьян на Дон. В то время по нашему краю бродили так называемые гулящие люди, к которым легко примыкали и помещичьи крестьяне.

В актах царствования Государя Михаила Федоровича встречаем случаи наездов воровских людей на дворянские имения, например, в Курске [15] и других городах, при чем увозились и уводились крестьяне имения, подвергшегося наезду.

В некоторых случаях уменьшению числа крестьян у помещиков содействовало поверстание крестьян, попавших в ратную службу, в разные чины этой службы, в том числе и в дети боярские, что имело место в Курско-Белгородском крае, по исследованию ученых вследствие исключительного положения этого края.

Что касается до порубежных местностей Курского края, в особенности Рыльского и Путивльского уездов, то там бегство крестьян из дворянских поместий было заурядным явлением, при этом крестьяне-беглецы уходя похищали господское имущество. "Крестьяне перебегали через рубеж с господскими лошадьми и рухлядью" [16].

Отыскивание беглых крестьян даже в пределах России было очень затруднительно, вследствие того, что разные лица из-за корыстных побуждений скрывали их. В 1637 году Воронежский станичный атаман был уличен в подобном укрывательстве беглецов из Курского края. Таких лиц было немало. Кроме того крестьяне и сами, в случае поимки их, вступали в борьбу с ратными людьми и вообще нередко проявляли непокорность и производили возмущения.

Иногда крестьян из поместий уводили насильно, конечно в этих случаях в небольшом числе. Всякий проезжий казак мог сделать это. Например, поместьем Осколянина сына боярского Левыкина проезжал в город Усерд летом 1639 года казак и увлек за собою крестьянина, которого и привел в Усерд и записал на службу. В свою очередь беглые крестьяне нападали на проезжих по дорогам. В 1641 году дворянин Белгородского уезда Иван Маслов, представил иск на жильцов города Усерда, ограбивших его вместе с беглыми крестьянами во время возвращения домой. Беглые крестьяне иногда доходили до такой дерзости, что грабили приставов, посланных для их поимки воеводами.

Как бы дело ни было, тем не менее неустойчивость необходимой для обработки земель служилого сословия крестьянской силы и вообще неблагоустройство в этом отношении земельного владения очень невыгодно отзывались на благосостоянии дворянского класса Курского края.

[1] Главнейшими источниками для этой главы были: 1) Указная книга Поместного приказа и 2) Историко-юридические материалы В.Н. Сторожева, изд. Министерства Юстиции 1889 года.
[2] Указная Книга Поместного приказа, изд. Архива Министерства юстиции, 42 стр.
[3] Историко-юридические материалы, изд. Московского архива Министерства юстиции, 153 и след. стр.
[4] В.Н. Сторожев, 168 стр.
[5] То есть, вследствие их разоренья.
[6] Указная книга Поместного приказа, изд. Московского архива Министерства юстиции, 65-66 стр.
[7] То есть, заселенную пашню.
[8] Указная книга Поместного приказа, изд. Московского архива Министерства юстиции, 101-102 стр.
[9] То есть, когда окладчики назначали явку в поход в известном вооружении и с известным числом вооруженных людей, а служилый человек не выполнял вполне этих требований.
[10] Окраинных и степных.
[11] К истории хозяйственного быта Московского государства, И.Н. Миклашевского, часть И, 33-35 стр.
[12] Архив Курского Дворянского Собрания, Протоколы Курского депутатского Собрания.
[13] Архив Курского Дворянского собрания, Протоколы Курского Дворянского депутатского собрания.
[14] Приказного стола документы о крестьянах и холопах в Архиве Министерства юстиции.
[15] Поместного приказа столбец 37 и 41-й.
[16] Белгородского стола, 1637 года, столбец 83-й.

                                      ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ КУРСКОГО ДВОРЯНСТВА.

                                                             Глава четырнадцатая

УЧАСТИЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ДВОРЯНСКОГО СОСЛОВИЯ КУРСКОГО КРАЯ В ЗЕМСКИХ СОБОРАХ
                                                                     XVII ВЕКА

Правила созыва Земских соборов и участие в них представителей сословий. - Акты соборных деяний. - Избрание Михаила Федоровича Романова на царство. - Представители Курского края на соборе 1613 года. - Единодушие собора и народа. - Подписи представителей Курского Дворянства под выборною грамотою. - Земские соборы 1614-1618 года. - Призывная грамота на собор 1619 года. - Земский собор 1621 года. - Посылка для разбора служилого сословия бояр, дворян и дьяков. - Собор 1648-1649 года и составленное им Уложение Царя Алексея Михайловича. - Жалованье выборным на соборах. - Челобитная выборных от дворян и детей боярских Курского края на земском соборе Государю. - Пожалование их Государем Алексеем Михайловичем. - Характеристика тогдашней жизни Курского края. - Земские соборы 1651 и 1653 г. - Производство выборов на соборах. - Челобитная представителей Курского дворянского сословия на соборах о местных пользах и нуждах Курского края.

1.

Земские Соборы имели весьма важное значение в истории России в 17 веке. Об этом свидетельствуют ученые юристы и историки, изучавшие эти учреждения древней Руси. По своему составу Земские Соборы были сословными государственными собраниями, где, естественным образом, первое место занимали представители высших сословий в Государстве, в том числе дворяне и дети боярские городов Московской Руси вообще и Курского края в частности, избиравшие своих уполномоченных для участия в заседаниях, суждениях и решениях Соборов. Согласно с правилами созыва Земских Соборов, города Московского Царства должны были избирать своих представителей, которые становились полноправными членами Собора. Это было не только правом поместного Дворянства и детей боярских как высшего военно-служилого сословия, но и его обязанностью, равно как и других сословий. Вследствие этого и города Курского края: Курск, Белгород, Оскол, Рыльск и Путивль избирали, на основании Царских повелений, своих уполномоченных и отсылали их "к Москве для великого Государева и Земского дела". Но, к сожалению, до нашего времени сохранились далеко не все акты, которые касаются Земских Соборов, а о некоторых из них мы имеем самые скудные сведения. Неудивительно поэтому, что об участии представителей Дворянства и детей боярских Курского края в деяниях Соборов можно извлечь немногие сведения из исторических материалов 17 века. Но это, разумеется, увеличивает их ценность, и мы постараемся передать их возможно подробнее.

Представители Дворянства, детей боярских, духовенства и посадских людей из Курского края участвовали на Земском Соборе 1613 года, которым был избран Государем Родоначальник Августейшего Дома Романовых, Михаил Федорович Романов.

В конце года "бояре и воеводы, духовные власти бывшие в Москве, приглашали, чтобы из дворян, детей боярских, гостей, торговых, посадских и уездных людей, выбрав лучших, крепких и разумных людей для земского совета и Государского избрания все города прислали бы их в Москву". Когда собралось достаточное число выборных, приступили к избранию. После предварительных рассуждений и обмена мыслей, внимание всех остановилось на Михаиле Федоровиче Романове, как на избраннике всей Русской Земли и всего Русского народа. Еще до избрания, - говорит профессор Латкин [1], - началось заявление в пользу Михаила Федоровича Романова. После предварительного избрания Михаила Федоровича на царство, перед 21-м февраля, послали в города доверенных лиц узнать о желании населения относительно избрания его в цари. "Во все городы Российского Царствия, - так повествует избирательная грамота, - послали [2] во всяких людех их про Государево обиранье проведывать верных и боязных людей, кого хотят Государем Царем на Московское Государство во всех городах. И во всех городах и уездех во всяких людех от мала и до велика та ж мысль, что бытии на Московском Государстве Государем Царем Михаилу Федоровичу Романову, а опричь его Великого Государя никак никого на Московское Царство не хотети". Доверенные лица были в Курском крае, известно, что они были в Рыльске, Курске и Путивле. Здесь им важнее всего было узнать мнение высшего служилого сословия, в особенности дворян и детей боярских Путивльского, Рыльского и Курского края, как представителей военного сословия, служившего в самой важнейшей для охраны Государства области и в Смутное время не раз игравшего выдающуюся роль в отношении своем к вопросам государственным. Дворянство Курского края единодушно подало свой веский голос за избрание на Царство Михаила Федоровича.

Когда состоялось в первое воскресение Великого Поста торжественное полное собрание Земского Собора, то каждый выборный подал письменное мнение, в котором указывал на племянника Царя Федора Иоанновича - Михаила Федоровича. Собор в этот день - 21-го февраля - заседал в Апостольской церкви и в церкви честнаго и славнаго Успения Богоматери. На Соборе принимали участие митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты и игумены, протопопы и священники. Все разряды служилого военного сословия были представлены на соборе, начиная от бояр и кончая казаками. Тяглые люди прислали также своих представителей, при чем Собор 1613 года был замечателен тем, что на нем были выборные от крестьян. Это - так называемые уездные люди. Выборные были из 39-ти городов, кроме Москвы, а именно: из Калуги, Кашина, Тулы, Брянска, Курска, Ярославля, Вязьмы, Козельска, Серпейска, Казани и городов Казанского края, Мценска, Твери, Царева, Козьмодемьянска, Рыльска, Владимира, Мещовска, Рязани, Устюжны, Арзамаса, Коломны, Оскола, Торжка, Переяслава-Рязанского, Серпухова, Алексина, Бежецка, Перемышля, Романова, Рославля, Одоева, Белгорода, Осташкова, Вятки, Шацка, Нижнего Новгорода, Вологды и Ливен.

Из Курского края присутствовали на Земском Соборе 1613 года следующие лица [3]: Рыленин и выборной человек Иван Брехов и несколько дворян Рыльского уезда; пушкарь выборной Иван Родивонов и несколько дворян города Курска. - Из Курска Иван Федорович Паркин [4] подписавшийся за выборных стрельцов и казаков, пушкарей и посадских людей. Из Оскола Спасский поп выборный Богдан и несколько боярских детей - Оскольцев. Из Белгорода - Пречистой Богородицы Рождества поп выборный Исаак и несколько детей боярских.

Таким образом мы видим, что из подписей уполномоченных Курского края ясно вытекает то обстоятельство, что число их от дворян и детей боярских было очень значительно. По Рыльскому уезду упоминаются выборные дворяне, за которых приложил руку Иван Брехов, по Курскому - выборные дворяне и уездные люди, за которых приложил руку Паркин, по Оскольскому и Белгородскому - дети боярские, за которых подписались о.о. Богдан и Исаак. К сожалению мы не имеем в Соборной грамоте 1613 года подписей других лиц, избранников Курского края, кроме приведенных выше.

Все выборные Курска, Белгорода, Рыльска и Оскола на Соборе, как и на местах, подали единодушно и единогласно свои голоса за избрание на Царство Михаила Федоровича Романова. Об общем желании избрать именно его Никоновская летопись говорит так: "И положил Господь во все люди мысль не токмо в вельможе и в служилые люди, но и в простые все православные христиане и в младенцы, и возопиша все велегласно, что люб нам на Московское Государство Михаил Федорович Романов".

В Утверженной грамоте об избрании Борина Михаила Федоровича Романова на царство эта общая мысль и чувство выражены так:
... "Бытии на Владимирском и Московском и на Новгородском государствах и на царствах Казанском и Астраханском и Сибирском и на всех великих и преславных Российских государствах Государем Царем и Великим Князем всея Русии Самодержавцем прежних великих благородных и благоверных и Богом венчанных Российских Государей Царей от их Царского благородного племени блаженные славные памяти Великого Государя Царя и Великого Князя Федора Ивановича всея Русии сродичу Михаилу Федоровичу Романову-Юрьеву; из иных государств и из Московских родов на Московском Государстве Государем никак иному никому не бытии". На тот же день, говорит летопись, "бысть радость велия на Москве и поидоша в Соборную Пречистыя Богоматери церковь и пели молебен со звоном и со слезами и бяше радость велия, яко от ямы изыдоша человеки на свет" [5]. После заседания Собора Рязанский Архиепископ Феодорит, Новоспасский Архимандрит Иосиф, келарь Троице-Сергиевой лавры Авраамий Палицын и боярин Морозов вышли на Лобное место и спросили народ, кого он хочет Царем? Все провозгласили Михаила Федоровича Романова. Затем последовал торжественный молебен в Успенском Соборе и была принесена присяга на верность избранному Государю.

Общее число подписей под Соборною Грамотою об избрании на Царство Михаила Федоровича Романова равняется 255-ти. Приведем здесь подписи выборных людей Курского края:

Подпись 175-ая [6]. Рыленин и выборной человек Иван Брехов во всех место дворян выборных место руку приложил.
Подпись 176-ая. Из Рыльска пушкарь выборной Иван Родивонов и выборных стрельцов и казаков и в пушкарей в посадских людей в место руку приложил.
Подпись 182-ая. Курска города Ивашка Федоров Паркин в выборных Курска города дворян и людей уездных место руку приложил.
Подпись 195-ая. С Оскола Спасской поп выборной Богдан и в детей боярских место руку приложил.
Подпись 196-ая. Белгородской Пречистые Богородицы Рожества поп Исак и в детей боярских и атаманов руку приложил [7].

Таким образом, от Курского края были выборные на Соборе 1613 года следующих категорий:
1. От дворян и детей боярских.
2. Духовенства.
3. Атаманов.
4. Низших военно-служащих (пушкарей, стрельцов, казаков).
5. Посадских людей.
6. Уездных людей (крестьян).

Подписались из них, как мы видим, не все, а поэтому имена остальных выборных не сохранились.

Из таблицы категорий выборных людей становится очевидным тот важный факт, что на избирательном Соборе 1613 года были представители всех сословий и классов населения Курского края, что же касается высшего служилого сословия, жившего в нем, то оно заключало в себе все группы: собственно дворян и детей боярских, а также атаманов казачьих станиц.

2.

По избрании на царство Михаила Федоровича, Собор 1613 года продолжался и в продолжении его заседаний участвовали выборные городов Курского края, принимая участие в обсуждении и решении дел.

Поэтому считаем должным сказать вкратце о соборных деяниях второго периода его деятельности, которые несомненно являются, в известной степени, результатом суждений, в числе других, представителей Курского края.

10-го марта Земский Собор послал грамоту Польскому королю, в которой выставлял ему на вид все зло, причиненное Поляками России и оправдывал действия Русских по отношению к Полякам. В своей грамоте Собор предложил Польскому королю мир и заявил, что о кандидатуре королевича Владислава на Московский престол не может быть и речи. Эту грамоту должен был доставить Польскому королю дворянин Аладьин.

Собор послал грамоту избранному Государю Михаилу Федоровичу, в которой говорилось об обнародовании Собором пред Россией его согласия венчаться на царство и просил его прибыть в Москву, чтобы принять бразды Царского правления. При этом Собор уведомлял о том, что дворянство и дети боярские из Москвы отпущены не были и вообще к приезду Царя велено было собраться в столицу всем представителем служилых людей, равно как и тем лицам, которые выехали из Москвы по своим служебным делам.

После венчания на царство Государь Михаил Федорович не распустил Земского Собора, и заседания его продолжались до 1615 года. Он действовал в составе прежних членов как из других местностей России, так и из городов: Курска, Рыльска, Оскола, Белгорода и Путивля. В 1616 году был созван новый Собор, который заседал до 1618 года.

В призывной грамоте на Собор 1619 года было, между прочим, следующее замечательное выражение: "прислать выборных от дворянства, детей боярских и других сословий, которые передали бы обиды и насильства и разорения и чем Московское Государство полнится и ратных людей пожаловать" [8]. В Царской призывной грамоте на собор 1620 года писалось к воеводам: "А выборных есте людей, которых выберут, отпустили бы к нам, к Москве, не мешкая, чтобы нам и отцу нашему и богомольцу о всем разорении было ведомо". Отсюда видно, что сословные группы, избиравшие представителей на Соборы, составляли для них наказы, которые и предъявлялись на Соборе. Но эти наказы, несомненно составляемые и в городах Курского края, не сохранились до настоящего времени. Актами, близкими по своему содержанию к наказам, являются челобитные выборных на Соборы людей, которые были из Курского края и приводятся нами в соответствующих местах нашего изложения. На Соборе 1621 года, в присутствии Государя Михаила Федоровича и Патриарха Филарета была прочитана грамота, в которой говорится о неправдах и клятвопреступлениях Польского короля Сигизмунда, нарушившего договор с Московским Государством. Польские люди в пограничных местах, в Путивльском крае, как об этом в особенности свидетельствовали Путивльцы и Рыляне, дворяне и дети боярские, наносят большой ущерб интересам Русских, строют остроги и слободы, бьют зверей в лесах и других угодьях, грабят и побивают дворян и детей боярских, сгоняют их с их поместий, одним словом "во многия места вступаются неправдою и осваивают не по делу".

По выслушании этих и других подобных заявлений, Собор постановил нарушить мир с Польшей и высказал, что все готовы служить Царю против Поляков. Служилое сословие высказалось, что оно готово против Польских и Литовских Государевых врагов биться, не щадя голов своих. Дворяне и дети боярские просили о том, чтобы "велели в их городах разобрати, кому мочно их Государева служба служити, чтобы дворяне и дети боярские никакой человек в избылых не был [9]". В города были посланы для разбора бояре, дворяне и дьяки. "А Государевы Царевы и Великого Князя Михаила Федоровича всея Русии наказы бояром и дворяном и дьяком даны и грамоты указные к воеводам посланы против наказов [10]. А как все городы против наказов разберут и им тех всех городов и десятен [11] сделать списки, чтобы и на войну итить". Бояре, дворяне и дьяки были посланы для разбора в Путивль: к стольнику и воеводе князю Василию княж Иванову сыну Туренину да Сергею Степанову сыну Собакину, к детям боярским Путивльцам, Нова-Городка Северского, Черниговцам, Рылянам и Донским атаманам и казакам, которые живут в Путивле и Рыльске.

В Курск [12] было велено ехать к воеводе Степану Михайлову сыну Лошакову, к детям боярским Курчанам.

В Белгород к стольнику и воеводе Василию Измайлову сыну Измайлову, к детям боярским Белогородского полка и станичным ездокам и вожам и Белогородским помещикам, атаманам и казакам.

На Оскол к воеводе Никите Дмитриеву сыну Воробьеву, к детям боярским Осколянам.

Но, как известно, мир с Польским королевством не был нарушаем до 1632 года. В этом же году состоялся Земский Собор, на котором было установлено денежное обложение для усиления средств, необходимых для ведения войны с поляками. То же было сделано и на Соборе 1634 года, акт которого не сохранился до настоящего времени. Собор 1642 года решил вопрос относительно принятия или непринятия в подданство России крепости Азова, завоеванной казаками.

3.

Следующий Земский Собор 1648-49 гг. имеет в истории России важное значение в том отношении, что на этом Соборе было составлено и утверждено Уложение Царя Алексея Михайловича. В составлении его участвовали бывшие на Соборе выборные городов Курского края, призванные по повелению Государя Алексея Михайловича. Постановление о созыве Собора 1648 года было изложено следующим образом: "Для того Государева и земского великого дела Государь указал, а бояре приговорили выбрать из стольников, из стряпчих, из Московских дворян и из жильцов по два человека. Также из городовых дворян и детей боярских взять изо всех больших городов, кроме Новгорода, по два человека, от Новгорода же пять человек". Выборные должны быть добрые и смышленые люди, которые могут оправдать доверие Государя.

Под Уложением собора 1648-49 гг. было 315 подписей выборных членов Собора, из них 153 подписи дворян и детей боярских. Из Курского края были выборные дворяне и дети боярские из городов: Курска, Оскола, Путивля, Белгорода и Рыльска.

Уложение составлялось, не считая работ подготовительной к Собору комиссии, состоявшей под председательством князя Н.И. Одоевского, с 16-го июля по 29 января, то есть, 6,5 месяцев. Из Курского края на Земском Соборе 1648-49 года присутствовали в качестве представителей высшего сословия, дворян и детей боярских следующие лица:
Из Белгорода - сын боярский Кондратий Свищов и сын боярский Осип Маслов [13].
Из Курских дворян и детей боярских были: Гаврило Малышев и Сергей Колугин.
Из Путивля - cын боярский Федор Дементьев сын Аладьин [14].
Из Рыльска - сын боярский Афанасий Григорьев сын Ортаков.
Из Оскола - дворянин Дмитрий Емельянов сын Сорокин. Все эти выборные значатся в писцовых книгах и десятнях в составе Дворянства Курского края. Все члены Земских Соборов получали жалованье. Так во время Собора 1648 года по этому предмету была дана следующая "память":
"Память князю Ивану Васильевичу Хилкову и дьяку Грязеву о выдаче денежного жалованья выборным городов дворянам и детям боярским. Лета 7157 (1649) сентября в 16-й день по Государеву Цареву и Великого Князя Алексея Михайловича всея Русии Самодержца, память князю Хилкову и дьяку Грязеву. Государь пожаловал дворянам и детям боярским, которые приехали к Москве из городов, по выбору всяких чинов людей и бытии им на Москве в приказе у боярина у князя Никиты Ивановича Одоевского с товарищи для Государева и земского дела. Велел им дати своего Государева денежного городового жалованья против своего Государева указу по 14 рублев человеку, и которых городов и кому имена дворянам и детям боярским Государева денежного жалованья по указной статье даны, и тех имена посланы к вам в приказ под сею памятью".

К "памяти" была приложена: Роспись выборным из городов дворянам и детям боярским. Из этой росписи мы извлекаем следующие данные относительно получения жалованья выборными людьми Курского края.
Куреск. Государево жалованье взяли на Москве Гаврило Малышев, Сергей Колугин.
Белгород. Кондратий Свищов, Осип Маслов. Деньги посланы. Против обоих на поле листа отмечена цифра 10.
Рылеск. Афанасий Ортаков. Деньги даны с городом.
Путивль. Федор Аладьин, деньги даны с городом. Против него на поле листа отмечено: 10.

Кроме указанных нами лиц, на Соборе был князь Семен княж Васильев сын Прозоровский, который ранее находился в составе Путивльского служилого сословия, и здесь по своей грамоте Государь велел ему дать на 1136 год (1628-й) жалованье вполы его оклада за его Путивльскую службу. В 1649 году князь Прозоровский был назначен воеводою в Путивль.

Так как выборные на Соборы имели право подавать Государю общие челобитные, то и на Соборе 1648 года выборные от Дворянства и детей боярских Курского края из городов: Курска, Путивля, Белгорода, Рыльска, Оскола и Севска [15] подали Царю Алексею Михайловичу челобитную о выдаче им жалованья вследствие их бедности и татарского разорения. Эта челобитная была изложена так:
"Царю, Государю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея Русии бьют челом бедных и разоренных городов [16] Курска, Путивля, Севска, Оскола, Белгорода и Рылеска холопи твои выборные дворяне и дети боярские в числе двенадцати человек. По твоему, Государя, Цареву и Великого Князя всеа Русии указу прибрели мы, холопи твои, по городским выборам к тебе, Государь, к Москве для твоего Государева и земского дела. А твоего Государева денежного жалованья на прошлый на 156-й (1648) год дано нам, холопям твоим вместе с нашими городы для твоей Государевой службы Путивльцам, Рылянам, Севчанам по осми рублей, Курчанам, Белгородцам, Осколянам по семи рублев человеку. И мы, Государь, бедные и до конца разоренные холопи твои, то твое Государево денежное жалованье издержали для твоей Государевой службы на покупку и самим с женишками и детишками своими на пропитание до нынешние нам холопям твоим Московские посылки. А прибрели мы, Государь, бедные и разоренные холопи твои из городов, бояся твоего Государева страху, спеша к укáзному сроку к тебе, Государь, к Москве беззапасны, а везти нам бедным из городов за разореньем своим запасов нечего.

И ныне, Государь, мы бедные и разоренные холопи твои, ожидая на Москве твоего Государева и земского дела вершенья, волочась со всяких нуж, и голодом помираем.

А замосковных, Государь, и заочных [17] разных городов, где такие бедности [18] от литовские и от татарские войны и от саранчи разорения и не бывало, для твоего Государева и земского дела выборным дворяном и детем боярским твоего, Государева жалованья нынешнего 157-го (1649) года дано по четырнадцати рублей человеку, да за ними же, Государь, за дворяны твое Государево жалованье - вотчины и поместья большия и крестьяне многи и не разоренные. А за нами, Государь, за бедными холопями твоими, за которыми поместьишка [19] и есть, и то все от литовские и татарские войны разорено без остатка, а крестьянишка и бобылишка [20] наши побиты и в полон поиманы, а достальные многие от разоренья из бедности разбрелись в твои Государевы в новые в польские городы и в Камарицкую волость [21]. А бедность, Государь, и разоренность наших городов от прежних литовских и от татарской войны и от хлеба недорода лет и от нынешней саранчи скудость наша тебе, Милосердный и правосудный Государь, и твоим Государевым боярам и думным дворянам, и ближним людям ведомы.

Милосердный и правосудный Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Русии Самодержец, пожалуй нас бедных, до конца разоренных холопей твоих для нашей бедности и достаточного [22] разорения, вели Великий Государь, свое денежное жалованье дати нам против неразоренных городов выборных дворян и детей боярских, чтоб нас бедных, будучи на Москве для твоего Государева и земского дела, в такой нашей бедности и достаточном разорении со всеми нужею и голодом не помереть. Государь, Царь, смилуйся, пожалуй!"

Эта челобитная выборных Курских дворян и детей боярских увенчалась успехом. Государь их пожаловал и сентября в 19-й день велел сделать придачу к жалованью следующим распоряжением: "Государь велел им дати своего денежного жалованья против своего Государева указа к прежней их даче, что им дано в городах [23], Путивльцам и Рылянам, Севчанам по 2 руб. к 8 рублям человеку, Белгородцам, Осколянам, Курчанам по 3 руб. к 7 рублям. А кому имены детям боярским Государева денежного жалованья к прежней даче дати, и тем имена посланы к вам в приказ под сею памятью".

Память была послана окольничему князю Ивану Васильевичу Хилкову и дьяку Мине Грязеву.

4.

Другая челобитная на Земском Соборе 1648 года была подана Государю Белгородскими выборными на Собор Осипом Масловым и Кондратом Свищовым о пожаловании им за службу поместного оклада. Эта челобитная имеет большой интерес в том отношении, что указывает на те труды, которые выпадали на долю дворян и детей боярских Курского края по их службе Государству. В челобитной было сказано следующее:
"Государю, Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу, всея Русии Самодержцу бьют челом холопи твои Белгородские выборные Осипка Маслов и Кондрашка Свищов, присланы мы по твоему Государеву указу к Москве для твоего Государева и земского дела. И в прошлом, Государь, в 154 (1646) году при боярине и воеводе Белгородском, князе Николае Ивановиче Одоевском, в Белгороде мы, холопи твои, вал валили и надолбы делали и ров копали и всю крепость делали. Да мы ж, холопи твои, в прошлом 156 (1648) году при воеводе Тимофее Федоровиче Бутурлине на низ по Дону по Ногайской стороне вал валили и ров копали и надолбы делали и всю крепость строили. Да мы ж, холопи твои, в Корочанском стану от Нежегольского лесу к реке к Нежеголи от Валуйского броду вал валили, ров копали, и надолбы делали и Нежегольский острог поставили. А когда, Государь, в прошлом 151 (1643) году дворяне и дети боярские разных городов и Курчане на твоей Государевой службе вал валили и ров копали и крепости делали, им за ту службу прибавлено твоего поместного окладу и денежного жалованья, а нам, холопям твоим, не прибавлено. Милосердый Государь, Царь Алексей Михайлович, пожалуй нас, холопей твоих, за нашу службишку и валовую работу, своим Государевым поместным окладом и денежным жалованьем придачею, как тебе Господь Бог известит. Царь, Государь, смилуйся, пожалуй!"

По этой челобитной выборные получили удовлетворение. В "памяти" в приказ было сказано: 157 (1649) года, ноября 22-го Государь пожаловал: велел выписать тех, которые вал делали и Государевой милости ожидали.

Собор 1651 года и 1653 имел отношение к польским делам и к вопросу о принятии Малороссии в подданство Московского Государства. Ближайшим поводом для созвания Земского Собора было следующее обстоятельство. Польское правительство, зная о переговорах Малороссийского гетмана Богдана Хмельницкого с Москвою, послало в Москву посольство с предупреждением, чтобы Русское Правительство не доверяло гетману. Затем дела польские осложнились, и вопрос о присоединении Малороссии приобрел важное значение. Тогда Государем Алексеем Михайловичем были посланы созывные на Собор грамоты о выборе в городах уполномоченных и присылке их в Москву. В числе этих грамот сохранилась Царская грамота в Рыльск тамошнему воеводе, в которой было сказано: И как к тебе ся наша грамота придет, и ты бы наш указ Рыляном, дворяном и детем боярским сказал, чтобы они выбрали дворян лучших людей два человека из себя, да из посадских людей двух же человек и тотчас прислали их к указному сроку, чтобы нашему и земскому делу мотчанья (промедления) не было". Выборные люди были призваны из 44 городов, в том числе из Курского края: Белгорода, Курска, Путивля и Рыльска.

По окончании выборов, местные воеводы делали Государю свои представления об исполнении возложенного на них поручения. Эти представления в то время носили название отписок. По выборам 1651 года воеводы городов Курского края прислали Царю следующие отписки:
Белгородскиевоеводы писали следующее:
"Государю, Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея Русии холопи твои Васька Головин и Митька Карпов челом бьют. В нынешнем в 159 (1651-м) году, февраля в девятый день прислана твоя Государева грамота из Разряду в Белгород к нам, холопям твоим, за приписью твоего дьяка Ивана Северова. А в твоей Государевой грамоте написано: велено нам, холопям твоим, в Белгороде из Белгородцев выбрать лучших дворян и детей боярских двух человек, да из посадских людей лучших одного человека. А выбрав их, тобою, Государь, велено нам, холопям твоим, их прислать к тебе, Государь, к Москве на Сборное воскресенье [25] нынешнего 159 года для твоего, Государева великого и земского и литовского дела. А кого выберут и о том нам, холопям твоим, велено отписать и имена их прямо к тебе, Государь, к Москве прислать.

И по твоему, Государь, указу мы, холопи твои в Беле городе из Белгородцев дворян и детей боярских выбрали Ивана Маслова и Николая Филатова, а из посадских людей Гришку Щербакова. А выбрав их, послали к тебе, Государь, к Москве февраля в 12-й день и велели им явиться в разряд к твоему Государеву думному дворянину Ивану Афанасьевичу Гавреневу, да к твоим дьякам думным Семену Заборовскому, да Григорию Ларионову, да Ивану Северову".

Таким образом, избрание выборных на Земский Собор 1651 года в Белгороде состоялось через три дня после получения Царского указа о выборах.

Из Курска Курский воевода Иван Волжин послал следующую отписку. "Государю, Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея Русии холоп твой Иван Волжин челом бьет. Нынешнего, Государь, 159 года февраля 5-го прислана в Курск твоя Государева грамота из Разряду ко мне, а в той грамоте велено мне выбрать из Курчан дворян и детей боярских двух человек: Гаврилу Малышева да Бориса Мосолова, и тех двух послал к тебе и велел явиться в Разряд в Сборное воскресенье к твоему думному дворянину Ивану Гавреневу, да к дьякам думным: Семену Заборовскому да Григорию Ларионову".

На Земском Соборе 1651 года участвовали в качестве представителей высшего сословия Курского края следующие лица: из Курского уезда Гаврило Малышев и Борис Мосолов, из Путивльского Леонтий Литвинов, Алексей Константинов, Николай Яцын и Кондратий Вишневский, из Рыльского Ермолай Дуров и Матвей Киев, из Белгородского.

Иван Маслов и Николай Филатов, всего 10 человек. Кроме того профессор Латкин указывает на факт избрания двух представителей на Собор от дворян и детей боярских Нового Оскола. Все выборные, как это видно из писцовых книг и десятен, были помещиками Курского края.

На Соборе 1651 года было постановлено, что если Польское королевство не исполнит требований Русского Правительства, то земские чины Собора дают свое согласие на объявление войны Польше и на присоединение к Московскому Государству Малороссии [26].

На Соборе 1653-54 гг. окончательно был решен вопрос о присоединении Малороссии. Бояре согласились на предложение Правительства. Дворяне - как Московские, так и городовые, в том числе и Курского края, высказались за войну и принятие гетмана под высокую руку Государя. Они заявили, что они готовы "с Литовцами битися, не щадя голов своих и рады помереть за его Государскую честь".

5.

Изложив сведения, которые касаются участия Курского Дворянства в лице его представителей, на Земских Соборах 17 века, мы остановимся на тех, важных в истории Курского края, фактах, которые имели отношение к челобитным Курских выборных на Соборы Государю и были вызваны этими челобитными, в которых затрагивались имеющие большое значение местные интересы не только дворянского военно-служилого сословия, но и других классов тогдашнего населения Курской области.

Главный факт относится к устроению в Знаменском монастыре города Курска большого каменного Соборного храма во имя Знамения Пресвятой Богородицы, с придельными престолами во имя Алексия человека Божия и Великомученика Димитрия Селунского. На сооружение нового храма, отличавшегося своими размерами и красотой архитектуры, было дано Государево жалованье.

Государев указ о построении храма и отпуск на это значительных средств состоялись по челобитью Курских дворян и детей боярских, представленному выборными от этого сословия на Земском Соборе 1648 года Гавриилом Малышевым и Сергеем Колугиным [27]. Оба Курские выборные исхлопотали у Государя грамоту на построение нового храма, который в последующие годы был устроен.

Кроме этого челобитья, Курчане-дворяне и дети боярские чрез посредство своих выборных Малышева и Колугина обратились с просьбой к Государю о присылке из Москвы креста Господня со святыми мощами для богомоления по случаю "распространения в Курске и его уезде нападных болезней и страхований" [28] - "многие из нас, - писали Курчане, - нездоровы, многие помирают, а животворящего креста Господня, утешения в скорбех у нас нет". Алексей Михайлович исполнил эту просьбу. 20-го февраля 157-го года (1649 г.), по его повелению, был послан в Курск крест Господень с выборным Земского Собора Гавриилом Малышевым. В этом кресте находились частицы мощей Святого Иоанна Предтечи.

Отправляясь в Курск с драгоценной для Курского Дворянства и всего населения святыней, Гавриил Малышев подал следующую челобитную Государю:
"Царю Государю и Великому Князю всея Русии Алексею Михайловичу бьет челом холоп твой Курчанин Гаврилко Малышев. По твоему Государеву указу и по выбору всего города Курчан был я на Москве у твоего Государева и земского дела с выездными людьми всех замосковных украинных городов. Ныне выборные люди по твоему, Государь, указу отпущены в городы и велено выборных людей оберегати"... Далее в своей челобитной Малышев просил охраны в поездке его до Курска.

Благодаря охранной Царской грамоте, Гаврило Малышев прибыл в Курск благополучно и здесь передал святыню, - крест Господень, - представителям населения города Курска для богомоления пред ним в тяжелое для жителей Курска и его уезда время морового поветрия.

В 1648 году Рыляне - дворяне и дети боярские представили свою просьбу Царю Алексею Михайловичу чрез посредство своего выборного на Земском Соборе от Рыльского уезда - Офонасия Ортакова [30]. Просьба эта касалась весьма важного в то время для военного служилого сословия дворян и детей боярских дела, именно размена пленных с татарами и выкупа их из татарского плена. Для осуществления выкупа и размена служилые люди должны были на некоторое время оставить свою службу и прибыть в Валуйку для "посольской размены". Просьба от имени Рылян, поданная Афанасием Ортаковым [31], была удовлетворена, и по этому поводу Рыльский воевода получил из Разрядного приказа следующую Царскую грамоту [32].

"От Царя, Государя и Великого Князя всея Русии Самодержца Алексея Михайловича нашему стольнику князю Андрею Михайловичу Солнцеву. Били нам челом Рыляня - дворяне и дети боярские и служилые люди, у которых в прошлых годех Крымские люди родимцов их (родственников) в полон поимали, чтоб нам, Государю их, дворян и детей боярских пожаловать и всяких служилых людей, - велеть их из Рыльска отпустити на посольскую размену для размены и окупу родителей их. И как к тебе ся Наша Государева грамота придет, и у которых Рылян у дворян и у детей боярских и у служилых людей в прошлые годы Крымские люди родимцев их в полон поимали и ты бы тех дворян и детей боярских, и всяких служилых людей из Рылеска отпустил на посольскую размену в Валуйку".

Наконец, с выборными людьми на Земский Собор 1648 года была представлена Государю просьба Осколян служилых разных чинов людей о жалованьи и поверстании их денежными окладами за их службу. По рассмотрении этой просьбы в Разрядном приказе, она была признана заслуживающею уважения и Оскольский воевода Федор Иванович Лонгинов получил Царскую грамоту, в которой, между прочим, было сказано: "бьют нам, Великому Государю, Осколяне Федка Омельянов [33] с товарищи с детьми боярскими о жалованье, и мы велели детей боярских Осколян поверстать и пожаловали их за их службу поместьями и денежными окладами".

[1] История земских соборов в 17 веке.
[2] Разумеются - бояре и воеводы.
[3] История Земских Соборов, стр. 154-158.
[4] Иван Брехов значится в числе Дворянства Рыльского уезда, Иван Федорович Паркин - Курского уезда по десятням служилых людей и писцовым книгам. Брехов, Паркин, оо. Богдан и Исаак подписались, кроме себя, и за других уполномоченных, в том числе - за дворян и детей боярских.
[5] Никоновская летопись, VII , № 330-й.
[6] Нумерация данных подписей ведется по очередному счету всех подписей под Соборной Грамотой.
[7] Грамота об избрании Государя Михаила Федоровича, изд. Белокуровым.
[8] Латкин, материалы для истории земских соборов, 268 стр.
[9] То есть, чтобы кто-либо, могший служить в военной службе, не был пропущен в списке.
[10] То есть, сообразно с наказами.
[11] Десятнями называются списки военно-служилых людей, в которых обыкновенно отмечается род их службы, вооружение и Государево им жалованье - поместное и денежное.
[12] В 17 веке название города нередко обозначало и уезд или область, во главе которой он находился. Поэтому жить в Курске - значило жить в городе или его уезде.
[13] От посадских людей Белгорода выборным на Соборе был Петр Савин.
[14] Выборным от посадских людей города Путивля был Федор Рошков.
[15] В то время Севск и его уезд, до некоторой степени, входил в состав Курского края. Дмитриевская округа, теперь Дмитриевский уезд, считалась частью Севского уезда.
[16] Предшествующее нападение Татар и разгром населения в Курском крае выдавалось из ряда других по своим размерам. Об этом свидетельствуют и другие акты истории 17 века, между прочим так называемые "полоняничные книги".
[17] То есть, дворян и детей боярских, живших в местностях за рекою Окою.
[18] То есть, такой бености.
[19] Поместьишка, крестьянишка, бобылишка - старинное выражение, вместо поместишки, крестьянишки, бобылишки.
[20] Бобыли соответствовали - позднейшим "дворовым людям".
[21] Выражение польские города здесь означает украинные города, устраиваемые Правительством на южных границах, куда для увеличения населения новоукрепляемой местности охотно допускались переселенцы из других мест. Комарицкая волость занимала южную часть Онрловского края, Дмитриевский уезд Курского и восточную окраину Чергиновского.
[22] То есть, значительного.
[23] В Путивле, Севске, Рыльске, Курске, Осколе (Старом), Белгороде.
[25] То есть, в первое воскресенье Великаго поста.
[26] Полное собрание законов, том И, № 104.
[27] Несомненно, что в указанном нами челобитье участвовали все дворяне и дети боярские Курского уезда.
[28] Эпидемическая болезнь в то время распространилась на юге России и захватила Курский край.
[30] Надо иметь в виду, что некоторые буквы в именах и фамилиях в 17 веке в разных документах заменяются одне другими, так, например, почти рядом встречаются начертания: Офонасий, Офанасий, Афонасий, Ортаков, Артаков, Ортоков и тому подобное.
[31] Афанасий Ортаков владел поместьями недалеко ото Льгова, в теперешнем Льговском уезде.
[32] Столбцы Белгородского стола № 431.
[33] Федор Омельянов значится в Оскольской десятне.

                                      ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ КУРСКОГО ДВОРЯНСТВА.

                                                              Глава шестнадцатая

            ЦАРСТВОВАНИЕ ГОСУДАРЯ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА - ВОЕННО-БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
                                        ДВОРЯНСКОГО СОСЛОВИЯ В КУРСКОМ КРАЕ

Вступление Государя Алексея Михайловича на престол. - Полки Московского Государства. - Белгородский стол Разряда. - Территория и служба Белгородского полка. - Города Белгородской черты. - Усиление военно-боевой службы дворян и детей боярских Курского края. - Поход за Азов. - Нападение татар на Путивльский уезд и битвы с ними. - Усиление защиты границ Московского Государства в Курском крае. - Челобитная Государю Путивльцев 1646 г. - Царские грамоты на Корочу 1647 г. - Нападения татар на Белгородский уезд. - "Опасные грамоты" 1652 г. - Белгород как центр защиты южного рубежа. - Бой с татарами в Курском уезде. - Набег черкас и татар на Путивльский уезд и битвы с ними. - нападение татар на Рыльский и Севский уезды. - Бой с татарами в Белгородском уезде. - Поход князя Ромодановского в Черкасские города. - Смуты в Малороссии. - Поход князя Барятинского к Карпову и Котельве. - Выдача хлебных запасов и вооружения ратным людям. - Пожалование "милостивым словом" ратных людей полка. - Поражения татар в Рыльском уезде. - Оберегание украинных городов во время бунта Разина. - Военные события в Курском крае в последние годы царствования Алексея Михайловича. - Сеунчи дворян и детей боярских Курского края и награда им Государевым милостивым словом и золотыми. - Челобитные курских дворян и детей боярских по поводу возмущения стрельцов и казаков. - Отпуск служилых людей по домам. - Охрана дворянами и детьми боярскими монастырей.

1.

Вступление на престол Государя Алексея Михайловича в 1645 году совпало со временем наибольшего развития в военно-боевом отношении тогдашнего служилого сословия Курского края. Для достижения наибольшей целесообразности в ратной службе городовые воеводы вели помещикам и вотчинникам разборные книги, списки, в которых означались их прежняя служба, поместные оклады, денежные выдачи, также их сыновья взрослые и малолетние и другие свойственники, состоявшие в семействе. Сверх того, "кто как люден, конен и оружен".

Высшее управление Курским краем и его дворянскою военною силою, а также и служилыми людьми низших степеней в царствование Алексея Михайловича было вверено Белгородскому столу Разряда, образованному во второй половине 17 века из повытья Московского стола. Белгородский стол ведал в военном, административном сословном и финансовом отношении города Белгородского полка, который в то время, как и другие полки, представлял военно-административный отдел. Огромная территория этого полка, постоянно расширявшаяся вследствие завоеваний и увеличения населения в Южной России, обнимала бассейны Дона, Донца, правого притока Оки - р. Зауши, Сейма до Рыльска, Пасла - до Путивльского пригорода Каменного и Ворсклы, и до границ Малороссийских полков. На территории Белгородского полка в эпоху ее наибольшего расширения находились следующие города Курского края: 1) "в черте" - Курск, Оскол - Старый, Обоянь и Суджа 2) "по черте" - Белгород, Болховой, находившийся на реке Везелице, в семи верстах от Белгорода, Карпов [1], Хотмышск, Короча, Яблонов, Оскол Новый (Царев-Алексеев) и 3) "за чертою" - Мирополье, Нежегольск [2].

Вследствие соседства Белгородского полка с Малороссией и постоянного участия служилых людей в Малороссийских походах, они воевали с Польшей из-за Малороссии и для подавления тех смут, которые в этой стране разыгрывались в шестидесятых и семидесятых годах 17 века. Войска из Курско-Белгородской территории двигались в Малороссию, большею частью, из Белгорода, и в этом городе находилась главная квартира полкового воеводы в начале похода, а иногда и во время похода войск.

Уже в первый год царствования Алексея Михайловича служилые люди почти всех городов Белгородской черты, с воеводою Жданом Васильевичем Кондыревым во главе, совершили военный поход за город Азов на Крымских царевичей. В этом походе и битвах с царевичами Курские служилые люди дворяне и дети боярские и другие ратные люди действовали совместно с Донскими казаками.

В следующем 1646 году Татары приходили в Яблоновский уезд, где в бою они были разбиты Курскими военными отрядами, а потом в Хотмышский уезд, откуда также были скоро прогнаны Курскими ратными людьми.

В этом году был "большой приход Татар в Курские и Рыльские места", вызвавший кровопролитные битвы и разгром Татарами населения обоих уездов и в особенности вотчин и поместий дворян и детей боярских, а также увод в плен множества людей. Татары во время этого похода нападали и на другие уезды Курского края, но с меньшим успехом, пока не были прогнаны в свои степи.

В декабре 1646 года Татары большой ордой проникли в Путивльский уезд и подошли к Путивлю, желая завладеть городом и ограбить его слободы и посад. Тогда воевода князь Василий Львов с дворянами и детьми боярскими и со всеми ратными людьми, как сказано в его отписке в Разряд, "под Путивлем ходили [3] и билися с первого часа дни и до последнего и в посаде, и в монастырских слободах, на пущах, татарове же жестокими боями устремлялись, чтобы им зажечь посад. И Божиею милостью и Пречистые Богородицы помощию и Государевым Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея Русии счастьем Татар с посада, с монастырской слободы и с пущ прогнали, из наряду и из мелкого ружья побили многих и переранили, а в языцех взяли одиннадцать человек, а на посаде и на монастырской слободе Татары никакой порухи не учинили и пошли от Путивля прочь". И воевода князь Василий Львов для поисков над Татарами послал стольника князя Федора Львова, а с ним Путивльцев ратных людей голов с сотнями конных и пеших с обозом и нарядом [4].

В Путивльском уезде на речке Снагости от Путивля верст с пятьдесят, а от Рыльска верст с пятнадцать был у князя Федора Львова с Татарами бой, и "Татар Путивльские ратные люди побили и в полон поимали, а еще полон у Татар отбит Рыльского уезду да села Крупец, а Путивльского уезду отбито полону: Татьяна Ивановская жена Черепова и несколько крестьян".

Вообще в Курском, Рыльском и Путивльском уездах в конце 1646 года были жестокие битвы с Татарами, причем, врагами было взято громадное число жен и детей помещиков и их крестьян.

В 1647 году в Белгород был прислан из Москвы Государем Алексеем Михайловичем для устройства тамошних военных и городовых дел стольник Дмитрий Мешков-Плещеев и с ним дьяк Иван Кобыльский. Они осмотрели и описали Татарские перелазы по реке Северскому Донцу. За рекою Разумною в Белгородском уезде был сооружен земляной вал. Белгородский воевода Тимофей Бутурлин получил Царское повеление "по вся месяцы" досматривать города Болховой и Карпов. У реки Нежеголи был построен новый укрепленный острог; из Москвы были присланы новые замки для ворот городов и казенных погребов. В Яблоновском уезде была начата постройка укреплений, а в Цареве-Алексееве (Новом Осколе) был спешно устроен новый вал. Словом, были приняты меры для усиления защиты границ Московского Государства, в особенности от Крымских татар и Ногайцев.

Несомненно, что благодаря частым неприятельским нападениям и стремлениям Правительства усилить способность Курского края к охране государственного рубежа, военная служба дворян и детей боярских становилась все тяжелее, особенно принимая во внимание татарские разорения. В этом отношении имеет значение следующая челобитная Путивльцев:
"Бьют челом Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея Русии Самодержцу Путивльцы, дворяне дети боярские, и верстанные и кормовые казаки, а в челобитье написано: служат они всякие Государевы службы зимою и летом и с Путивля по отъезжим сторóжам и на вестях и по заставам, по острожкам, и от Литовской и от Крымской стороны стоять, иноземцев с Москвы и к Москве провожают до Литовского рубежа. В нынешнем 154-м (1646) году были посыланы они из Путивля для городового строения на Заводицкое Городище, и они Государю служили и работали, острог ставили со всякими крепостями и от Литовских людей оберегали, а в прошлом году в августе и в нынешнем в сентябре от Крымских людей в Татарские войны многие побиты и в полон поиманы, а у них жены, дети, люди и крестьяне в полон поиманы и поместья и хлеб пожжены и разорены. Да мы же, Государь, служили, с Татарами под Путивлем бились и слобод и посада жечь и к посаду приступить не дали и многих татар на боях побили, а Государева жалованья на нынешний 154-й (1646) год им не дано, и Государь бы их пожаловал для их бедности и татарского разорения и за службу им велел дать своего Государева денежного жалованья на нынешний год, как Государю Бог известит". По получении челобитной Путивльских дворян, детей боярских и других служилых людей из Разрядного Приказа был послан Царский указ Путивльскому воеводе князю Василию Львову по поводу поданной Государю челобитной. Воевода вполне подтвердил факты, указанные в челобитной. Он в своей отписке засвидетельствовал о том, что поместья служилых людей разорены Татарами, что ратных людей Путивльцев убито в сражениях с неприятелями 202 человека, в плен взято 204 человека, жен же и детей и братьев и племянников Путивльских детей боярских было взято в плен 224 человека. Крестьян их и дворовых людей было убито до 100, а взято в плен 168 человек. Всех же Путивльских помещиков дворян и детей боярских служилых людей состояло 305, из них поместных 84, пустопоместных 78, беспоместных и новиков 154.

В разрядном приказе была сделана соответственная справка, в которой, между прочим, было сказано: "А только Государь пожалует Путивльцев и велит им дати своего Государева денежного жалованья против Курчан разоренных, у которых Татарская война была и поместья их разорены без остатка, по 10 руб., а у которых жены, и дети, и люди, и крестьяне в полон поиманы и побиты - по 8 руб., а которых детей боярских побиты и в полон взяты жены и дети, которые в службе не поспели - по 7 руб. на семью, и на то жалованье нужно 5157 рублей".

По представлению Государю справки Разрядного приказа, он приказал выдать денежное жалованье Путивльцам.

В 1646 году опасались нападения Татар на Белгород [5], так что отпущенные в свои поместья дворяне и дети боярские были возвращены с дороги в Белгород, по случаю "больших вестей" о Татарах.

2.

В следующем году Татары продолжали беспокоить население Курской области, что видно из грамоты Царя Алексея Михайловича Корочанскому воеводе Микифору Прокофьевичу Воейкову 1647 года [6] следующего содержания:
"Октября в 29-й день писали к нам из Белгорода боярин наш и воевода князь Никита Иванович Одоевской с товарищи: посылали они станичников по Изюмской сакме к Сокольим горам. 20-го октября прибежал в Белгород станичник Данилко Чичерин [7] и сказал:
-Наехали де они Татарскую сакму усть реки Явсуги, прошло Татар в Русь человек с 200 и больше, а в другом месте наехали Татарскую же сакму, перешли Татаровя Северской Донец человек со 100 и больше. Да того же числа писал к нам в Белгород с Валуйки Перфил Колтовский: октября де в 18-й день приехали на Валуйку Ждан Кондырев и Донской казак и сказывали: говорили де на Дону в роспросе из пытки языки Азовские и Крымские Татаровья, что Крымский царь хочет приходить на наши Украины большим обранием [8] нынешней осени, как воды укрепятся. Октября в 29-й день писали к нам с Оскола стольник и воевода Василий Шереметев с товарищи, а к ним писал из Яблонова Семен Измайлов:
- Приехали де в Яблонов с Тору дети боярские Данило Токмаков с товарищи и сказывали: были де они на Тору и при них де шли мимо Тору Литовские Черкасы, а с собой вели языков Татар и сказывали Татаровя: пошли при них из Крыму десять мурз, а с ними Татар 40 000, а приходить тем Татаром войною на наши Украины нынешние осени. И от нас писано в Белгород к боярину нашему и воеводе ко князю Н.И. Одоевскому и велено ему со всеми товарищи с сходными воеводы [9] над Крымским царем и над Крымскими людьми нашим делом промышлять, сколько милосердный Бог помощи подаст. И как к тебе ся наша грамота придет и ты бы со всеми нашими ратными людьми к походу был готов, а которым людем бытии на Короче, и ты бы тех людей росписал по городу и по острогу и места им указал, где кому в осадное время бытии и по вестям уездных людей велел собрать в город с женами, с детьми и со всеми их животы. И как боярин наш и воевода князь Одоевской велит с Корочанскими ратными людьми идти к себе на сход, и ты б шол к боярину нашему Одоевскому и с Божией помощью над Татары нашим делом промышлял, а если ты в сход не пойдешь, и тебе от нас бытии в опале, велим тебя сослать в Сибирь и посадить в тюрьму, а поместья твои и вотчины велим раздать в раздачу безповоротно, и тебе не дожидаясь на себя такие нашие большие опалы, однолично идти на сход ко князю Одоевскому тотчас по его отписке не мешкая ни часу".

Следующая Царская грамота Воейкову была прислана в том же 155-м (1647) году. Она говорит о положении в военное время семейств и имущества тогдашнего местного дворянского сословия. "Писано от нас, - сказано в грамоте, - к тебе наперед сего не единожды, что по многим вестем нынешние зимы чаять приходу Крымского царя и воинских людей на наши Украины, и тебе велено на Короче детям боярским и всем служилым людям сказать, а бирючам велено, на Короче кликать по многие дни, чтобы дети боярские и всех чинов служилые люди и уездные люди жен своих и детей и животы всякие и хлеб молоченый везли в город, а достальной хлеб молотили и ссыпали в ямы, а немолоченый хлеб развозили по лесам и уездные люди (крестьяне) бежали был по вестям в город, чтобы их Татаровя не побили и в полон не поимали. И ныне ведомо нам учинилося, что Короченцы, дети боярские и всяких чинов люди многие, жен своих и детей и хлеба на Корочу в город (крепость) не везут и сами ехать опасаются от воров, что воры без них в их домех остаточные их животы пограбят и покрадут; и как к тебе ся наша грамота придет, и ты бы детям боярским и всех чинов людям сказал бы и велел бирючам кликать не по один день, чтоб они тотчас поспешили, жен, детей держали в городе со всеми животы и со всеми запасы и с конскими кормы. И уездные люди бежали бы в город, чтобы их Татаровя не побили и в полон не поимали. А то б еще детям боярским и всех чинов людям сказал и бирючам велел в торговые дни прокликать в Короче не по один день, что как все будут, по вестям, в городе, а в то время если которые в их домех учнут запасы и животы их всякие и животину (скот) грабить или красть, или иное какое дурно в домех их учинять, и таких по нашему Государеву указу велено сыскивать и велено их по торгом бить кнутом нещадно, и велено за то их воровство ссылать в Сибирь; и они всяких чинов люди тот наш указ ведаючи, и будет на Короче и в Короченском уезде такие воры, грабители и тати сыщутся, и ты б велел их имати, за их воровство бить кнутом нещадно и держать их в тюрьме до нашего указу, да о том к нам к Москве отписал тотчас".

В 1647 году Татары вошли в Белгородский уезд и начали грабить помещиков. Для отражения их выступил из Белгорода воевода Воейков и в бою около деревни Тюриной нанес им полное поражение. Они разбежались. Но в Рыльском уезде было захвачено так много пленных, что в том же году, по челобитью рыльских служилых людей, они были отпущены на Валуйку на "посольскую размену" для обмена и выкупа пленных родственников, в Разрядный же приказ были отправлены Рыльским воеводою "росписи и сказки о разорении Рыльского уезда Татарами в 152 - 1644 году". Вследствие этого по Государеву указу и по наказу боярина и воеводы князя Алексея Никитича Трубецкого был послан в Рыльск Иван Иванович Апухтин для составления переписи убитым и взятым в плен дворянам и детям боярским и служилым людям, а также их женам и детям в 1644 году.

Иногда Татары осаждали в степи русских станичников. Так, в 1647 году за Чугуевскими и Белгородскими станичниками гонялось 50 человек Татар и держали их в осаде до самого вечера [10]. В одной из Царских грамот на Корочу сообщается следующий случай: в 1646 году Белгородский драгун Плечков ходил в окрестностях Белгорода за реку Везелицу отыскивать своих лошадей. В это время его схватили русские воровские люди и, завязав ему глаза, привели в Татарский стан. Из разговора Русских с Татарами Плечков узнал, что первые подъезжали к Белгородскому валу, рассматривали его и другие укрепления города и старались сосчитать ратных людей. Получив от своих лазутчиков необходимые им сведения, Татары, улучив удобную минуту, прорывались сквозь укрепленные черты и начинали свой грабеж. Особенно они неистовствовали в поместьях и вотчинах, в деревнях и слободах, о чем красноречиво свидетельствуют, среди других исторических актов, полоняничные книги. Не довольствуясь награбленной добычей, они предавали огню все то, чего не могли захватить с собою. Существовал даже особый термин: выбрать деревню, то есть, захватить в плен всех ее жителей. Недаром также по селениям Белгородско-Курского края при появлении в известной местности Татар, население ее кричало "Татары идут, смерть наша идет!"Таков был вопль отчаяния мирного населения. Ратные же люди на конях - дворяне и дети боярские впереди всех, должны были немедленно - во всякое время дня и ночи схватываться с Татарами и биться до последней капли крови. Обстоятельства жизни и быта Курского края в 16 и 17 веках были таковы, что изо всех ратных людей, стоять на первом месте приходилось дворянам и детям боярским, кроме того они были начальными людьми и над отрядами драгун, рейтар, казаков и проч.

Постоянные военные действия отрядов Белгородско-Курского края с Татарами напоминают собою беспрерывную партизанскую войну. Нередко Татарам приходилось встречаться в Степи с сторожами и станичниками, и в случае малейшей возможности, Татары на своих быстрых конях догоняли военно-служилых людей и схватывали Русских, чтобы влечь их в далекий плен. Достижение этой цели для Татар было тем более доступно, что их кочевья подходили близко к Курскому краю: они были на Тихой Сосне, между Доном и Днепром, между реками Валуйкой и Донцом, на реках Хопре и Суле и в других степных местах. "Общий характер отношений Крымско-Татарского юрта, - говорит исследователь быта Крымцев [11], - к соседям, в том числе Русским, было хищничество, доходившее до жадности. Татары не вели правильных войн, а потому соседи боялись их не как врагов, с которыми сладить нельзя, а как огня, от которого трудно уберечься. Если кто-либо из соседей не присылал условленной дани, то Татарами это принималось как вызов к набегу". При таких условиях вся надежда Московского Государства была на укрепленные города и стойкость и храбрость служилого сословия, Курских порубежников, во главе которого стояли дворяне и дети боярские. Когда в 1650 году гетман Богдан Хмельницкий сказал послу Государя Алексея Михайловича о том, что он устроил многие города от Татар на границе, то посол с полным правом ответил: "во всех городах по Путивль людей много - дворян и детей боярских, рейтар, и драгунскому и солдатскому строю научены, в городех многие устроены жилецкие и служилые люди - дворяне и дети боярские, и казаки, и стрельцы, и драгуны, и солдаты, и пушки с Москвы привезены во все городы многие". На это сказал гетман: "всякое государство славится ратными людьми, а от татарских приходов люди беспрестанно надобны, потому что Татары на правде своей мало стоят" [12].

3.

В 1652 году "опасные грамоты" для обереганья украинных городов от нападения Литовских и Крымских людей были посланы в Белгород, Путивль, Рыльск, Хотмышск, Яблонов и другие города Белгородской черты. В Царской грамоте Яблоновскому воеводе было сказано: "И как к вам ся наша грамота придет, и вы б из Яблонова шли в Белгород и были там, а в Яблонове велел бы ты, боярин и воевода, быть Павлу Левонтьеву, чтоб он жил в Яблонове с великим береженьем, по городу и острогу и по воротам и по земляному валу караулы держал, и вести про воинских людей проведывал. А голове Московских стрельцов с его приказом велел быть в Белгороде с собою, и жил бы в Белгороде с великим береженьем, и станицы для вестей посылал". В опасное в отношении возможного нападения неприятелей время Царские грамоты предписывали тем или другим воеводам "идти на сход" с другими, указанными

в грамотах воеводами. Не исполнявшие этого приказания подвергались также строгому взысканию.

В том же году в Рыльском уезде был бой с Крымскими и Ногайскими Татарами около села Городенска, а в Курском уезде около деревни Реута. Участвовавшие в боях ратные люди - дворяне и дети боярские в своей челобитной так описывали бой:
"Многие наша братья с лошадей были посбиты, а лошади пропали, а у иных лошади с зуку [13] с вьюки (с вьюками) в Крымские люди вмешались и там пропали, а у иных казенные пищали и свои отбиты были и изронены карабины, десятошной котел медный отбит, кони с седлом и уздою епанчу в тороках изронили, пищаль квинтованную". Оскольский воевода, подтверждая челобитную о милости Царской ратным людям, отписывал о бое с Татарами в Оскольском уезде. "И как, Государь, воинские Татарове пришли к Ломоватой Яруге, я, холоп твой, бился с третьего по восьмой час и милостию Божиею и твоим Государевым счастием Татар побили многих и тогда они поворотили к реке Осколу. Татар же было 800 человек, они пошли в степь. Дети боярские есаул Иван Павлович Винников бился явственно, Яков Поликарпович Миронов бился явственно, сам был ранен из лука в правое плечо, под ним убит конь. Мирон Титов Дудоров бился явственно, получил две раны: саблею и из лука". Татары были выбиты из уезда с большим уроном.

Военные действия против Татар и передвижение полков в те места, где в них являлась необходимость, вызвали такой недостаток в служилых людях в 1656 году, что их не хватало для несения очередных служб в городах Курского края, а потому из поместий были вызваны для пополнения проживавшие там дворяне и дети боярские.

В описываемое время в города Курского края часто приходили вести о приходе Татар и изменников-черкас, и ратным людям приходилось биться с ними. Так, например, в 1658 году Татарам удалось разрушить все крепости (укрепления) в Новооскольском уезде, отсюда они бросились в Хотмышский уезд и здесь сделали набег в союзе с "воровскими черкасами" на деревни и имения, но были прогнаны Русскими. В виду таких обстоятельство из Белгорода были посланы дворяне по Белгородской черте в украинные города для досмотра "городовых и острожных всяких крепостей и тайников, и колодезей".

Большой набег Черкас вместе с Татарами произошел в Путивльском уезде в 1659 году. Путивльский воевода князь Григорий Долгоруков сообщил в Разряд в своей отписке о приходе воровских черкас, сторонников гетмана Выговского и Крымских Татар на Путивльские места и о бое с ними [14].

"Генваря 19-го, - писал князь Долгоруков, - в пятом часу дня со сторожи от Белых берегов прибежал в Путивль казак Гришка Ефремов и сказал нам, что идут де от Конотопа к Путивлю великим множеством люди на спех и он с товарищами своими тех воинских людей увидел от сторóжи за версту".

Как видно, неприятели торопились овладеть таким важным центром Курского края, каким в то время был Путивль, имевший каменные крепостные стены, богатое население и большие запасы для воинских людей. Обыкновенно враждебное движение около границ было скорее узнаваемо в городе, чем то случилось в этот раз. Трудно описать ту тревогу и тот ужас, который охватил население Путивльского уезда, в особенности семейства помещиков, недавно еще испытавшие татарское разорение.

Воевода прежде всего послал к Белым Берегам в подъезд Путивльцев детей боярских Бориса Федоровича Беззубцова [15] с четырьмя другими и велел им ехать по дороге, которая вела в Конотоп таким образом, чтобы между всадниками было расстояние по 100 саженей, причем на пути осмотреть внимательно состояние и устройство неприятеля, сделать возможно обстоятельную рекогносцировку, а потом поспешно возвратиться [17] в Путивль. Немедленно же посланы были нарядчики в сторожевые сотни с вестью о походе воровских черкас, сторонников изменившего Московскому подданству гетмана и Татар, а эти сотни находились за посадами у надолоб для обереганья Путивля под начальством Сергея и Якова Яцыных. Князь Долгоруков распорядился, чтобы оба начальника военных отрядов по надолобам, в которых были конские проезды и пеших людей дороги, заметать и укрепить накрепко, а самим быть готовыми к бою с врагом. Кроме того князь велел сказать конным отрядам, что буде они увидят неприятельскую погоню за нашими подъездчиками (посланными для наблюдения за движением неприятелей и разузнания их сил), то они должны "прося у Бога милости и у Пресвятой Богородицы помощи, тем подъездчикам помощь чинить, чтобы не дать Татарам и воровским Черкасам над ними дурна учинить или в полон их взять".

"И подъездчики наши, - писал воевода, - Борис Беззубцов и Богдан Глушков приехали к нам в Путивль вскоре и сказали следующее:
-Отъехали они, были от города в пяти верстах, а до Белых Берегов не доехали столько же, и на них набежали изгоном Черкасы 20 человек, и товарищей их Прокофия Трифанова и Луку Огрызкова взяли в полон, а за ними гнались версты две, а потом, увидя на сторóжах ратных Путивльских людей, побежали назад".

Выслушав это сообщение, воевода приготовился к битве. Вот в каких выражениях в своей отписке он излагает дело: "И мы, собрав Путивльцев, дворян и детей боярских и всех служилых людей конных и пеших, которые объявились у города с ружьем, послали их к сторожевым сотням на помощь и велели им стоять у надолб. И того же часу приехали на нас к посадам за полверсты воинские люди с 200 человек и не дошед посадов за полверсты, остановились. И мы послали на тех воинских людей четырех голов: Якова да Сергея Яцыных, да Ивана Оладьина [18], да Федора Беззубцова с сотенными людьми и велели им над теми людьми, прося у Бога милости и у Пресвятой Богородицы помощи, промышлять, сколь милосердый Бог помощи подаст, а добыв языков, идти назад к надолбам, а вдаль за теми воинскими людьми ходить не велели. И воинские люди, видя твоих ратных людей, побежали, а к нам приехали прибылые воинские люди, по смете 3000 человек Черкас и Татар и пригоняли к надолбам до сторожевых сотен, и учинили с твоими ратными людьми бой. И Божию милостию и Твоим Государевым и сына твоего Федора Алексеевича счастием твои ратные люди тех воинских людей в надолбы не пропустили и от посадов отбили и гнали их с полверсты и отбили их знамя и знаменщика сбили, и того знаменщика Черкасы увезли и побежали к Конотопу назад".

4.

Итак, от Путивля счастливо была отражена соединенная Черкасская и Татарская рать. Но, как видно из отписки князя Долгорукова Севскому воеводе Е.В. Козлову о движениях Крымских Татар и воровских Черкас, они "не мало повоевали" южную часть Путивльского края. "Прибежали, - сказано в воеводской отписке, - к нам в Путивль из Недрыгайлова [19]. Недрыгайловский поп сечен, да слободы Ольшанки поп Игнатий граблен, а в расспросе пред нами сказали, что Татарове близко Недрыгайлова на пашне иссекли и грабили, и слободу Ольшанку разорили и многих людей в полон поимали и с Недрыгайловцами бились всю ночь, а кош Татарский стоит верх реки Хорола от Недрыгайлова в десяти верстах. А потом прибежали августа в 31-й день в Путивль из Черкасской стороны Путивльцы из Кролевца казачий сотник Ивашко Калачников да деревенский мужик Микитка Вязовников, а в расспросе перед нами сказали: гетман Иван Выговский с Черкасами и Татарами пошел под Белгород, а в Кролевец пришло Черкас до 700 человек конных, а пехотинцы идут в Кролевец многие люди, и подлинно (назначено) им приходить войною под Путивль и под иные Великого Государя украинные города, а идти Нежинскому полку через реку Семь в Белые Берега, а Черниговскому полку чрез реку Клевень под Семен день, и на реках перевозы готовить велели, а пехоты в Глухов пришло 600 человек. И тебе бы, господине, те вести были ведомы. А с сей отпиской отпущены станичники твои стародубцы - Осип Деханов с товарищи августа того же числа".

Против Поляков, казаков и Татар действовал князь Алексей Никитич Трубецкой, который сражался под Конотопом, следовательно невдалеке от Путивльского уезда. В июле 1659 года Путивльский воевода послал трех человек крестьян, чтоб они прошли под Конотоп в таборы к боярину Трубецкому лесами и призначными местами, явились к нему и просили у него точных и подробных вестей о положении дел, о которых князь написал бы Путивльскому воеводе князю Долгорукову.

Через день, именно 4-го июля в седьмом часу вечера крестьяне благополучно приехали в Путивль и рассказали следующее. Они трое пришли к месту, где находились отряды Русского войска, но там не оказалось уже их, все было пусто. На пути крестьяне, посланные воеводою, приближаясь от Конотопа к Путивлю, слышали верстах в 15-ти от города сильную стрельбу из пушек и из ружей, и местами видели, что Русские ратные люди идут с обозом по направлению к Путивлю, а Крымский царь с Татарами и изменник Ивашка Выговский "к обозу приступают и чинят бои большие беспрестанно". "И я, -писал Государю Путивльский воевода, - укрепя в городе осаду, оставил в Путивле товарища своего дьяка Тимофея Бессонова, а сам с дворянами и детьми боярскими и со всеми ратными людьми, прося у Бога милости и у Пречистой Богородицы помощи, пошел на помощь к боярину князю А.Н. Трубецкому, а наперед себя послал к нему для ведома проезжую станицу Гаврилу Вощинина [20] с товарищи - 20 человек, а велел ему сказать князю Трубецкому про то, что я к нему с твоими, Государь, Путивльцами ратными людьми на помощь".

В тот же день Вощинин возвратился и, застав Долгорукова с его отрядом на пути, сказал ему, что князь А.Н. Трубецкой пришел в Путивльский уезд со своим войском и стал у реки Сейма у Белых Берегов в 10 верстах от Путивля. Трубецкой поручил Вощинину передать Путивльскому воеводе о том, чтобы тот не шел к нему на помощь, а возвратился в Путивль и жил там с великим береженьем, и установил по реке Сейму на перевозах и на сторóжех в причинных [21] местах крепкие караулы и заставы, а также и отъезжие сторóжи. "И мы, - писал воевода, - около Путивля по надолобам отъезжие караулы учинили крепкие против прежнего с прибавкою, и по реке Семи на перевозах поставили голов с сотнями, и приказали им стеречь накрепко, без всякого мотчанья, чтоб воинские люди чрез реку Семь безвестно не прошли и Путивльский уезд не повоевали, и людей в полон не поимали, и над городом украдом и изгоном [22] дурна какого не учинили".

На отписке сделана помета: "Государю чтено".

Около этого времени был назначен поход князя Ромодановского в Черкасские города. По переписке его с Разрядом и приказом тайных дел, в Белгород была прислана оружейная казна с Курским дворянином Никитой Яковлевичем Кондыревым. Князь Ромодановский выступил в поход, ратные люди были высланы им в Киев и Гродно, а в Белгороде оставлен воеводский товарищ стольник Лев Прокофьевич Ляпунов. К Ромодановскому в Белгородский полк явился кошевой атаман Яков Барабаш с 200 запорожцев. В Белгород прибыл окольничий князь Семен Петрович Львов. Он принял меры предосторожности как в Белгороде, так и в других городах Белгородского полка относительно Крымских Татар, по вестям от гетмана Ивана Выговского. К концу года князь Ромодановский возвратился с полком в Белгород. Во время крупных военных действий в Малороссии, Татары не переставали делать набеги на Курский край. Так, в 1662 году они успели пробраться в Курский уезд, где был с ними ожесточенный бой Курских войск, окончившийся поражением Татар, успевших однако настолько пограбить уезд, что в 1663 году было запрещено с жителей его собирать хлебные запасы ради их разорения.

По окончании похода в Малороссию дворяне, дети боярские и другие служилые люди городов Белгородского полка подали челобитье Государю, в котором описали свой поход с князем Ромодановским и просили о даче им денежного жалованья за их скудостью, так как медные деньги "закликаны", а серебряных им не дано.

В 1663 году Поляки проникли в Путивльский и Рыльский уезды. Уездные люди Путивльского пригорода Каменного едва только свезли свои хлебные запасы в город под защиту крепости, как ратным людям пришлось биться с Поляками под самым городом. Прогнанный отсюда Польский отряд кинулся под Рыльск, где отступил только после упорного боя.

В виду обеспечения продовольствием ратных людей было запрещено, под страхом смертной казни, продавать в отвоз хлеб в Белгороде, Курске, Севске и их уездах, тем более, что хлебные запасы в это время отправлялись к Русским войскам в Киев.

5.

В виду важности, по случаю военного времени, охранения юго-западной границы Московского Государства, в 1665 году особенное внимание Правительства было обращено на Путивль и Путивльских ратных людей, а также на местности прилегающие к названной нами границе. Путивльским воеводою, окольничим Федором Васильевичем Бутурлиным были составлены росписи ратных людей и военных запасов в Путивле, Недрыгайлове, Сумах [23] и Каменном.

В Переяславле был произведен смотр дворянам и детям боярским и другим ратным людям Путивльцам и Черниговцам. В Путивль был прислан стряпчий Иван Петрович Образцов "для береженья" Черниговцев и Путивльцев дворян и детей боярских, и из Путивля отпущены наряд, ратные люди и запасы с Киев, к окольничему князю Никите Яковлевичу Львову. В 1665-м же году были исправлены все "худые места" в крепостях по черте по досмотру князя Львова, но некоторые крепости, устроенные по Кривому валу, сгорели.

В 1667 году в Белгородский полк в первый раз были вызваны для службы калмыки чрез атамана Донских казаков Корнила Яковлева.

В Белгородский полк в это время был прислан стряпчий Дмитрий Киреевский, который передал милостивое слово Государя Алексея Михайловича ратным людям полка. В этом случае, по обычаю, были заявлены челобитья дворян, детей боярских и других воинов "об их нуждах у милостивого слова", то есть во время объявления милостивого слова полку. К Черкасам же всех городов Белгородского полка были посланы увещательные грамоты, чтобы они не соблазнялись "прелестными изменничьими письмами" и не передавались неприятелям.

Белгородский полк, под начальством князя Барятинского, совершил поход против изменников-черкас и снова получил присланное через стряпчего Ивана Румянцева Царское милостивое слово. По возвращении из похода дворяне и дети боярские и другие ратные люди были распущены в города и уезды Курского края. Возвратившийся также из МалоРоссийского похода Севский полк отпустил Путивльцев и Рылян в их города. В Севский полк были зачислены дворяне и дети боярские уроженцы городов Севского полка в том числе Рыльска и Путивля, служившие до того времени в Белгородском полку.

Поражения воровских черкас и Татар шли своим чередом. В 1668 году они наголову были разбиты под Севском, и Кромами, и в Рыльском уезде. Разбитых Черкас и Татар Русские полки преследовали до Мценска [24}.

По удалении неприятелей значительное число дворов дворян и детей боярских в Путивльском уезде оказались разоренными и сожженными. Всем им была составлена перепись и отослана в Москву вместе с челобитьем о Царском жалованье.

Бунт Стеньки Разина вызвал некоторые особенные события в местностях Курско-Белгородского края. В 1670 году здесь появилось "прелестное письмо" от Разина "ко всей черни" с призывом к восстанию. Вследствие этого была объявлена в Белгороде, Курске, Рыльске, Путивле, Обояни, Хотмышске и других городах края Государева грамота всяким ратным и жилецким людям всякого чину по городам и по острогам по черте и в уезды по селам и по деревням с призывом "чинить промысел над воровскими казаками, не прельщаться никакими прелестями вора Стеньки Разина и против него стоять и биться". Другая грамота была прислана Московским Патриархом к всем духовным иноческого и мирского чина в города, монастыри и села Белгородского и Севского полков с призывом убеждать православных не приставать к Стеньке Разину. Воеводам было вменено в обязанность "обереганье украинных городов от воров", а в Белгород был прислан из Москвы стряпчий Клементий Иевлев для обсуждения мер для защиты украйны от нападения Стеньки Разина. В Белгородский полк были посланы служилые люди Московских чинов с Государевым милостивым словом. Белгородцы под начальством Скуратова были двинуты против воровских людей к Козлову и Тамбову.

Бунт воровских казаков, не смотря на отдаленность места, коснулся и территории Белгородско-Курского края. Так, под Коротояком воровские казаки, под начальством Фролки Разина, бились с военным отрядом из Белгородского полка; воровскими казаками были взяты Чугуев, Харьков, Змиев, Балыклея и Мурафа. Другой бой с воровскими казаками был между Старым Осколом и Землянском, здесь захваченные в плен изменники были немедленно казнены. Даже в Курске детям боярским во время бунта Разина было велено собраться в город в осаду. С воровскими казаками большой бой был на реке Донце, где у них были захвачены полковые знамена и припасы, пленники казнены, в числе их "вора Стеньки Разина названная мать, вдова Матрена, отсечена ей голова".

В некоторых городах Курского края были пойманы товарищи Разина и высланы в Москву [25].

В 1673 году был доставлен из Москвы в Путивль "большой галанский наряд Государева полка для предполагавшегося похода Государя Алексея Михайловича и для военных действий по соглашению с Польским королем против Крымского хана и Турецкого султана. Наряд этот был привезен водою по реке Оке до Орла, а оттуда на подводах и направлен в Путивль. Для Государева похода были посланы большое Государево знамя и икона Архангела Михаила. Но как известно, предположенный поход не состоялся. В том же году в Запороги было послано на Государеву службу 1000 человек из Белгородского полка с полковником Яганом Купером.

Что касается Татар, то с ними было несколько битв, при чем все забранные в плен Татары, по распоряжению из Москвы, были отосланы туда, а разрушенные Татарами крепости починены и исправлены [26]. Из Тулы, с железных заводов Петра Марселиса было отправлено 20 пищалей железных с ядрами в новопостроенные на территории Белгородского полка пять городов на Татарских сакмах и перелазах в 1671 и 1672 годах. Вот эти города: "под Палатовым лесом, да у старого Валковского земляного валу, да на Сенном Проворотье, да на Саайдачных просеках, да на Псле реке - Мирополье, которые городы были в разоренье в измену Ивашка Брюховецкого". В 1674 году из военных действий Белгородского полка обращает на себя внимание поражение, нанесенное Татарам в Белгородском уезде сыном окольничего стольником Григорием Скуратовым. В ноябре этого года был назначен поход вместе с гетманом Иваном Самойловичем против Татар в наказание за разорение ими летом местностей в разных уездах городов Белгородского полка; по этому поводу состоялся сбор дворян и детей боярских и других ратных людей в полки для похода.

Князь Ромодановский с войском в это время из Белгорода пришел в Обоянь, а воеводою в Белгороде был назначен стольник Борис Ефимович Мышецкий. Отсюда в Москву был послан челобитчик от дворян и детей боярских Курчан об их нуждах, и их Москвы было получено Государево разрешение об отсрочке ратным людям Севского и Белгородского полков в судных делах до окончания похода. Из Обояни Ромодановский прибыл в город Чигирин, где им был взят город, а Черкасы и жители приведены к присяге. Хлебные запасы для войска князя Ромодановского были высланы из вотчин и поместий Севского, Рыльского, Кромского и Путивльского уездов и розданы служилым людям.

В Москву из войска Ромодановского приехали к Государю с радостною вестью о взятии нескольких Заднепровских городов в качестве сеунщиков Путивльцев дворянин Гаврило Вощинин и Белевец П. Киреевский [27].